О Сектоведах

[CSN]

http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:60UWpOAhkjMJ:www.saentologi.ru/forum/viewtopic.php%3Ff%3D23%26t%3D19%26start%3D0+%D1%81%D0%B0%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9+%D0%A1%D0%B2%D0%B5%D1%82%D0%BE%D1%84%D0%BE%D1%80&cd=12&hl=ru&ct=clnk&gl=ru

Пишет Саентолог !!!

ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОГО СЕКТОВЕДЕНИЯ

«На суждения о добре и зле я смотрю, как на змеиный танец дракона, а на подъём и падение вероучений – как на следы времён года» (Будда Шакьямуни, основатель Буддизма)

У меня давно возник вопрос: откуда вообще пошло-поехало бесконечное спекулирование в СМИ на тему «секта-несекта»?

Вероятно, что дело могло складываться следующим образом.

Есть два поля, две области, где сектовед может как-то «бороться» с Новыми Религиозными Движениями (НРД), вообще, и с Саентологией и Дианетикой, в частности.

Это две таких области (и мне тут же на ум почему-то приходит сравнение с колоссом на двух глиняных ногах):

1) «Работает – не работает», или, проще говоря, даёт ли это человеку пользу и можно ли это проверить научными методами?

2) «Секта – несекта»? Но на практике второй пункт обычно представляет собой аргумент, рассчитанный на неосведомленность собеседника (по-латински «Argumentum ad ignorantia»).

Первая область – по сути академическая, и в этой области саентологи чувствуют себя более чем уверенно, обладая мощным фундаментом, который сектовед не в состоянии не только пошатнуть, но и не в силах его даже шелохнуть. Саентология, как целая религия и отрасль деятельности, располагает рациональной религиозно-этической выкладкой, прочным теоретико-философским обоснованием, совершенным технологическим инструментарием и современной научно-эмпирической методологией. И просто голосить во всё горло, дескать «шарлатаны», не получается, так как сектоведа сразу же можно вывести на чистую воду, и делу бы быстро пришёл абсолютно бесславный конец. То есть просто так здесь на «хромой козе» к саентологам не подъедешь.

Нет. Поэтому сектовед и переходит на недозволенные приёмы, которые в спорте называются «ударами ниже пояса». Как нечестный боксёр, он старается прицеленно ударить по самой болевой точке, выдумывая на ходу басни о тлетворных и разлагающих нравственность «сектах». Тут уж куда проще? Назвать других «козлами», да периодически в жёлтых газетах одну и ту же статью тискать. И поэтому получается как разговор с отцом Фёдором в романе «12 стульев»:

– Отдай, отец, колбасу! (мол, верни чужое, и разойдёмся спокойно).

– Сам дурак! (мол, вы сами во всём виноваты и видал вас всех в гробу).

Порой сектовед делает настолько топорные высказывания, что невольно возникает мысль, а не правы ли те, кто утверждает о связях со спецслужбой ЦРУ? Уж больно всё это похоже на методику махрового и оболванивающего советского агитпропа и промывания мозгов, бессмертным символом которого стала знаменитая фраза советской женщины «Секса у нас нет».

Недавно я увидел, что сектовед в свой «чёрный список сект» занёс ещё и такие коммерческие организации, как «Гербалайф» и Amway. Согласитесь, просто «находка режиссёра», да и только! Я тут же подумал: а почему же сектовед пропустил в своём списке ещё и другие такие же секты? Например, почему у него нет такой секты, как «секта алкоголиков» (наверное, наиболее разрушительная и самая разветвлённая, и к тому же проникшая во все магазины страны)? Или «секта нудистов» (пережиток даже доязыческой эпохи)? Или, например, «секта ночных клубнистов» (подпали под влияние харизматичных диджеев и богемных личностей, пропагандируют разгульный образ жизни, который явно не вписывается в рамки консервативных устоев)? Или «секта филателистов» (тратят деньги на понятно вообще на что – на клочки бумажек каких-то)? И так далее до бесконечности.

Таким образом, настоящий разговор на равных с сектоведом чрезвычайно затруднителен, и достаточно цивилизованный разговор с ним можно представить себе с таким же успехом, как марш пьяных бомжей (или – пьяных ёжиков, кому как больше нравится) возле мавзолея вождя.

Краткое резюме. Сектовед избегает широкого обсуждения, в том числе научного, не располагая достойными аргументами, и поэтому предпочитает вести скрытные, агрессивные атаки, пользуясь собственными измышлениями, подтасовывая факты и используя чёрный пиар.

ПОПУТНОГО ВЕТРА В ПАРУСА!!!

Жизнь полна открытий. И жизнь каждого человека неповторима и своеобразна.

Человек сам прокладывает собственный путь по морю Жизни, то есть выбирает свой курс, строит свои планы и лелеет свои мечты (или даже Мечту). И каждый человек – возможно, кого-то это даже удивит – капитан своего собственно корабля. Именно Вы ведёте свой корабль в новые земли, а может, бросаете его на коварные рифы. И только Вы знаете, что является истиной именно для Вас.

И никакая газета не заменит человеку его собственного разума – этого единственного компаса среди бурь, штилей и течений морей и океанов Жизни.

Как смешно представлять себе ситуацию, когда человек идёт полным ходом к своей личной Америке, а ему в руки вместе с утренним кофе попадает какая-нибудь статья с характерным названием «Путь в Америку: миф или реальность?» Вы бросаете несколько взглядов на статью и смеётесь этому автору прямо в лицо через эту газету. Потому что именно сейчас Вы уже ДЕЛАЕТЕ что-то на практике, а тот «автор» ничего этого не умеет и ничего не может, кроме того, чтобы СОМНЕВАТЬСЯ во всём и СИДЕТЬ на берегу, получив специальность «Морские путешествия» по книгам и фильмам. Сидя там, в пыльных архивах или слоновых башнях, никто не увидит свою мечту в реальности. Конечно, в морском походе не обойтись без справочников, советов толковых людей или подробных карт, но они должны исходить только от тех, кто сам нашёл свою Америку, и кто доказал свою компетентность, и кто реально помогает людям словом и делом.

Название «Миф или реальность?» (ставший типичным журналистским штампом) встречается не так часто, но иногда оно чувствуется в самом подходе газетных авторов, которые желают преподнести себя как «эксперта», «эрудита» или «профессора». Но даже если, например, автор, решивший написать про фитнесс, пришёл на спортивное занятие, позанимался около 20 минут, запыхался, растянул мышцу или ударился об тренажёр, и после этого написал разгромную статью: «Польза от фитнесса: миф или реальность?», то читатель всего лишь получит подавляющий материал о том, что за всяческие физические и моральные издевательства, синяки и шишки спортзалы с людей вытряхивают чудовищные деньги.

Настоящих, действительно разбирающихся специалистов в любом деле не так уж и много. Есть настоящие источники правильных данных. Но кроме них есть и большая масса информации, которая порождается «авторитетами» из разных областей. Их информация совершенно ни к чему не привязана, только сбивает человека с толку и даже мешает ему делать верные выводы и принимать правильные решения.

Если рассмотреть внимательнее этот трюк («Миф или реальность?»), то мы можем обнаружить, что любой автор может писать:

1) В излишне абстрактной манере, как-то туманно, запутанно, обобщённо;

2) Либо – в конкретном, практическом стиле с точными данными и ссылками на надёжные источники.

В Саентологии, всё как раз, наоборот. Вас удивит то, как знания подаются Вам последовательно друг за другом, постепенно, будто бы складывая домик – кирпичик за кирпичиком. Вы можете сразу заметить, как у Вас возникает железобетонная крепость из знаний и уверенных навыков.

Взглянув снова на жизнь, мы можем заметить, что иногда какой-нибудь капитан может поверить ложной информации из неправильного источника, и тогда он сворачивает под воздействием этого вранья со своего пути, даже если до цели было уже совсем рукой подать. Этот человек проведёт остаток жизни в бухте Потерь с мыслями о том, что он предал свою Мечту и не попробовал идти наперекор мнениям глупцов и трусов.

Или может случиться, что сопровождающие Вас другие капитаны вдруг развернулись, как один, и пошли назад в более привычные воды, сказав, что никакой Америки нет. И что же? Конечно, кто-то может разочароваться и сбросить с себя всякую ответственность за свои же планы и мечты. Если 99% бросят попытки и сойдут с курса, тогда последний человек и станет первым (фраза получилась похожей на евангельскую случайно, чесслво).

Вы подумаете, что парень перечитал Александра Грина! Не нужно так говорить, я уверен, Грин – замечательный человек, и он прекрасно знал, о чём писал. Так что только Вы знаете, куда Вам плыть по морям Жизни и с кем.

А что делать с той газетой? Использовать её по прямому назначению, если не слишком жёсткая, или пустить её на заклёпку щелей в потолке каюты.

Семь футов Вам под килем! И попутного ветра в паруса!

РИМСКИЕ КАНИКУЛЫ

«Человек рождён для счастья, как птица для полёта» (М.Горький).

Хотел написать что-нибудь коротенькое, но в тоже время важное, наподобие постскриптума. Но, кажется, я переувлёкся, и вот опять получился небольшой очерк в свободном стиле. Если кому-то что-то непонятно, то Вы сильно не расстраивайтесь, а начните заниматься Дианетикой, и тогда будет всё понятно, как яркое, чистое апрельское утро.

Откуда такое название очерка? Оно из той идеи, что, как и любые другие каникулы или весёлые моменты в жизни, римские каникулы надо заработать. Никто не принесёт их на блюдечке с голубой каёмочкой.

-------------------------------------------------------------------

ПОТОМУ…

Самая наша удача заключается в том факте, что в Саентологии имеется тот удивительный живительный источник, прикасаясь к которому дух каждого человека (или по-саентологически – тэтан) приободряется, расправляет свои крылья и вылетает на свободу.

Что это за источник жизни? И почему мы обращаемся к этим трём буквам АРО? Не знаю, как другим, а мне хочется иногда какой-то мистики, что ли? Прочитать что-то особенное, от чего у тебя третий глаз на лбу откроется. Но Л. Рон Хаббард, как профессиональный инженер и учёный, не даёт нам такой возможности. Боюсь ошибиться, да мне и не дадут (и если что, то я обязательно перечитаю то, что нужно, как всегда), но он упрямо говорит саентологам: «Просто возьмите-ка Симпатию (точнее Аффинити, как он говорит), Реальность и Общение, соедините их в гармоничное целое, и вот у вас получится чистая нескончаемая энергия Жизни». И вот ты всё-таки берёшь эту формулу, эту аксиому или категорический императив Л. Рона Хаббарда, и в ответ так же упрямо начинаешь его проверять на практике. И ведь он не врёт! Работает, да так, что пробки просто вылетают из каких-то электрических цепей! Включается турбо и врубается пятая космическая скорость! Прелесть просто!!!

…ЧТО ЧЕЛОВЕК…

Так что же остальные-то – не видят что ли? Или не хотят видеть? Но почему? Вообще-то не только Л. Рон Хаббард, но и другие Великие Учителя – Христос, Будда, Мухаммед, Конфуций, Сократ, Лао-Цзы, Кришна – все-все они говорили, что все люди сами своими же собственными руками ограничили себе свободу, так как не понимали ни сути свободы, ни самих себя и ни тем более других. А есть ещё такой фактор, как невежественность, и вот всех нас стало легко превратить в рабов, используя насилие и обман. Это понятно. Понятно также то, что тем, кто желает всё-таки стать свободным, следует взяться за обучение, начать развивать свои способности и расширить кругозор. Так-то нас будет труднее растоптать и придавить к земле. Да-да, и про АРО не нужно забывать, его надо увеличивать и в огромном количестве дарить всему миру: себе, любимым, близким, друзьям, всем знакомым и незнакомым!!!

…И ЕСТЬ…

Ну, конечно! Тут как всегда на горизонте возникают беспокойные стонущие воющие тени. То тени сектоведов! Ну, как же без них-то? Без них как-то скучновато становится. Кричат, суетятся, и вообще поднимают взвинченную турбулентность в воздушной и эфирной атмосфере. Сразу же ощущается, как в их присутствии у меня АРО немного падает. До Великого Инквизитора, какой был описан в романе у Достоевского, им не дотянуть, конечно. Но как деятели местного масштаба, они неплохо режиссируют свою вакханалию, и докучают разными своими выдумками да придирками. Помню, как однажды я убил на споры с одним таким человеком где-то полгода, чтобы что-то ему объяснить. Заработал себе мозоль на языке. Хотя не только это, я тогда понял мысль Л. Рона Хаббарда: «Парень, не суетись, помогай тем, кто хочет и сам старается вылезти из ямы на пригорок, а иначе кто-нибудь затолкает тебя самого обратно в яму». Ну, опять не слово в слово – Вы поправите меня, надеюсь, друзья. Но только ломать – не строить. И лучше действительно помочь тому, кто сам стремиться подняться на большую высоту, а не тому, кому нравится выискивать мишени для своего нигилизма. И вот ведь ещё что интересно: те из нас, кто не знает пока подлинную сущность таких инквизиторов, после них ещё долго пыхтят, ворчат, сопливят, кашляют или даже за сердце или почки хватаются!

…НАСТОЯЩЕЕ…

Ну, вот опять завёлся. Ну ладно, раз уж завёлся, тогда и заверну пару словечек сверху ещё!

Древние римляне говорили: «Qui ventum seminat, turbinem metet», что значило «Кто сеет ветер, тот пожнёт бурю». Пусть эти сектоведы громче кричат, тем виднее их ложь. Между прочим, я сам купил книгу «Дианетика» как раз после того, как прочитал одну такую антирекламу в «Комсомолке». Журналист из газеты так сильно старался, что добился прямо противоположного эффекта. Во мне проснулся такой дикий интерес, такую интригу он во мне пробудил («Что это за «Дианетика» такая???»), что я немедленно побежал и купил эту книгу, и до сих пор благодарен автору той смехотворной статьи.

Когда у человека отсутствует слух, то про него говорят, что ему медведь на ухо наступил. Но если у человека утратилась способность отличать доброе от плохого и всякое стремление к совершенству, то куда ему, скажите, медведь тогда наступил? Нет ответа, но, видимо, на что-то очень жизненно важное. Иначе бы они не вели себя как шкодливые ребятишки.

Кстати, сектоведы – это действительно детишки, которые хотят поиграть ещё в свои игры. Они просто не наигрались в каком-то 1490 году со спичками, кострами и охотами на ведьм. А нынче ещё игру в переодевания придумали. Иногда стоишь, думаешь: «То ли это священник, очень похожий на профессора, то ли это журналист, очень похожий на психиатра?» Или у них есть ещё такая игра – в «подменялки». Это, помните, когда в детстве в солонку подсыпали сахару, а в сахарницу – соли. Но теперь сектоведы просто подменяют значения слов. Они говорят «секта», а подразумевают «религия». Или они говорят «тоталитаризм», а подразумевают «убеждение». И в связи с этим мои профессиональные навыки историка волей-неволей извлекают откуда-то из архивов памяти университетский семинар по истории России, который посвящался началу XX века. На этом семинаре мы разбирали тему как раз про одного такого чудака, который так порезвился, что его действия стали прямым толчком к началу пожара первой русской революции 1905-07 годов. Он вошёл в учебники истории как поп Георгий Гапон. Это была такая запутанная, странная личность, что для одних он был православным священником, для других – агентом царской охранки, для третьих – сторонником революции. В итоге люди так запутались, что его повесили революционеры-рабочие.

…БЕССМЕРТНОЕ…

Ну, всё, хватит с бедолагами-сектоведовами. У них и так жизнь не сахар. Л. Рон Хаббард так и говорит: «Знайте, что все сектоведы просто живут в постоянном паническом страхе, что их разоблачат в их преступлениях, и поэтому они делают другим людям разные несуразные и неприятные вещи». Короче, такая вот ситуация.

Вообще «У лжи короткие ноги». Тоже, кажется, итальянцы какие-то сказали. Например, Ф. Энгельс как-то задумался над вопросом: «Что первичнее – материя или сознание?» и потом так навёл тень на плетень, что К. Маркс ещё долго его пивом отпаивал. Но если уж решать этот вопрос, то надо подходить к нему с самой что ни на есть практической точки зрения. Вот стою я, вот я вижу – стоит стол. У меня есть сознание, и я сознаю, что передо мной имеется стол. И так далее в таком же духе. Тогда вопрос можно поставить так: «Я – раб или господин по отношению к материи?»

И потом, я, конечно, не философ Цицерон, но чтобы убедиться в том, что я способен почувствовать какой-либо предмет, я не стану со всей дури бить рукой по столу или колошматить по пальцу молотком. Хотя В.И.Ленин в своей главной философской работе «Материализм и эмпириокритицизм» доходит до таких «научных» банальностей. Неважно как, но я ЗНАЮ, что есть стол, даже не дотрагиваясь до него. Вы скажете, что я вижу стол глазами. Хорошо, я вижу его. Но я могу сказать, что я могу ЗНАТЬ кое о чём, не смотря на это. У Вас было когда-нибудь чувство, такое ощущение, что что-то (неважно хорошее или плохое) должно произойти? Например, один раз я со своей женой собирались переходить дорогу на загоревшийся зелёный свет светофора. Однако я вдруг почувствовал резкую тревогу и остановился как вкопанный. И через секунду-две по дороге, не сбавляя скорости, на красный свет проехала легковая машина! Как затем оказалось, моя жена тоже испытала какое-то мерзкое ощущение, но она была точнее и сразу поняла, что опасность идёт от дороги. Или, например, у Вас бывали случаи, когда Вы заходите в соседнюю комнату, и Вы вдруг просто ОСОЗНАЁТЕ, что здесь до этого разговаривали про Вас? Это небольшие простые примеры того, что человек может получать данные не только через свои физические каналы ощущений. Таким образом, можно разделить между собой две вещи: «чувствительность» (которую можно отнести к уровню телесности) и «знание напрямую» (которое можно отнести к уровню человеческого духа). Возможно, что некоторые люди имеют настолько низкий уровень реальности и знания об окружающем мире, что они будут постоянно ударяться о шкафы и двери, ломать себе руки и ноги, только бы «контактировать» с физической вселенной и таким образом придавать себе уверенности, что он всё ещё живой. Так человек может опускаться с уровня осознания себя как духа и причины над материей до уровня зависимого человека, обожествляющего материю. Или, наоборот, человек может подняться с уровня полного отождествления себя с материей до уровня господства над материей. И тогда он может контролировать материю по своему желанию как угодно – строить дома, летать в космос, вбивать гвозди, управлять автомобилем и так далее.

Таким образом, нельзя решительно утверждать о том, что единственным и абсолютным началом является либо материя, либо душа. У разных людей может быть разное отношение к этому вопросу. На кого-то всё время сверху падают кирпичи, и он будет чувствовать себя полнейшей жертвой и будет убеждён, что материя – это альфа и омега бытия. А другой человек будет с лёгкостью управлять гоночной машиной или океанским лайнером, считая себя не пушинкой на ветру, а господином любого положения, который может заткнуть за пояс всё что угодно.

…ДУХОВНОЕ…

И то, что было всегда вынесено за скобки и никогда особенно не учитывалось, так это сам дух человека, или душа в чистом виде, не перемешанном с материей и разумом.

В Саентологии мы можем говорить, что каждый человек открывает себя заново, таким, каким он и не мечтал стать – способным, компетентным и сильным.

Л. Рон Хаббард вытащил дух человека, или тэтана на свет божий, сдул с него многослойную тысячелетнюю пыль, обтёр и почистил его, потом поработал с ним и увидел, что он в прекрасном виде и состоянии, и что он способен дотянуться до звёзд и делать всевозможные чудесные вещи!

Таким образом, Саентология – это прямая противоположность теориям психиатров и психологов, которые в своих попытках «разобрать человека на куски» забрели слишком далеко в сторону. И в итоге они стали использовать самые невероятные сложности: пускать по мозгам электроток, гонять по лабиринтам крыс и мышей, вырезать отделы мозга живым людям, создавать ЛСД и другие наркотики, делать детей наркоманами со школьной скамьи и т.д. Кто вообще выдумал эту пародию на науку? Это не наука – это полный мрак! Фарс на грани безумия.

Этот отход от самой сути человека – от его духа – приводит к ещё одной интересной детали. В литературе иногда встречается такое сетование, дескать, Саентология вторглась в те области, которые современная наука плохо изучила и не в состоянии толком объяснить. Эта фраза о «далёких далях» – не более чем банальный «фиговый листок», которым горе-учёные психиатры и К° пытаются прикрываться. Пойдя вслед за Павловым и Вундтом, закрывая глаза на факты существования духа человека, учёные, тем не менее, продолжали сталкиваться с теми явлениями, которые невозможно было вписать в их обычные теории с «мозговыми извилинами» и прочей ерундистикой. В конце XIX века психиатры даже пытались обнаружить в мозгах «мыслительное вещество». Затем появились другие «модные» течения, появился фрейдизм и прочие теории, однако отправной точкой всей психиатрии по прежнему была и остаётся «животность» человеческого существа, с тем лишь отличием от других животных, что он более «высокоорганизованное животное». Всё остальное выводится за рамки «научности», то есть не обсуждается и не предаётся огласке, и всячески старательно ретушируется.

Но зато, уйдя от проблемы духа человека, психиатры и К° весьма уверенно двинулись к проблеме финансирования. И здесь на наше удивление просматривается такая прочная взаимосвязь, что становится неловко за аппетиты психиатров. Вместе с ростом вливаний денег в психиатрию, которые выросли до астрономических сумм, график уровня безумия в обществе также неуклонно продолжает взмывать вверх по кривой линии. О чём это может говорить? О том, что психиатры и К° просто плохо работают и тратят огромные деньги безо всякой пользы. Но психиатры не такие простые ребята, и они находят, как нужно правильно сказать: «Вот дайте ещё денег, и мы обязательно всё приведём в полный порядок!». Ну скажите мне, не надувательство ли это?

Однако, так ли всё мрачно и бесперспективно, как это стараются представить простому человеку все эти психиатры, сектоведы, газеты, журналы и телевидение, читая и смотря которые только и думаешь, что мир уже неисправимо сошёл с ума?

Нет. Можно сказать, что у человека вместе с появлением Саентологии открылся вполне реальный шанс помочь себе и своим близким. Шанс стать свободнее и счастливее. Ворота в «царство духа» сейчас открыты широко как никогда ранее в прошлой истории. И теперь от самого человека зависит, станет ли он пользоваться плодами саентологической религии и дианетической технологии? Решит ли он узнать, наконец, тайны духа человеческого и овладеть такими сокровищами, которым нет равных во всей материальной физической вселенной?

…СУЩЕСТВО…

Вы здесь спросите, а что именно Саентология дала лично тебе?

И я могу честно ответить на этот вопрос. Потому что вышло так в моей жизни, что до всего этого (Дианетики и Саентологии) я сильно заболел. Врачи сообщили, что у меня сильный гастрит, и если его не вылечить, то скоро будет язва желудка. Я лечился со всем рвением, но вскоре совсем приуныл, так как лекарства не решали проблему, лишь на время останавливая боли в животе. Однако, когда я прочитал, наконец, книгу «Дианетика» и стал изучать философию Л. Рона Хаббарда в центре Дианетики, то через какое-то время я поймал себя на мысли, что я больше не чувствую привычных болей в животе. И болезнь больше никогда не возвращалась!!! Не скажу теперь точно, сколько времени тогда прошло с момента первоначального знакомства с Саентологией до момента, когда болезнь прошла совсем, так как я за этим специально не следил, но, наверное, прошло около полугода. Но женщина-врач, глядя в мою книжечку по истории болезней, просто не могла поверить своим глазам.

Поэтому на своём личном опыте я могу сказать, что никогда нельзя опускать руки. Выход есть, и нужно только найти нужную дверцу. Какие бы неприятности не случились у Вас в жизни (болезни, травмы, потеря работы, нехватка денег, смерть близких, неудачи, чувство одиночества, отсутствие уверенности в завтрашнем дне и т.д.), нужно всегда идти вперёд и пытаться справиться с этим правильными методами, а не сидеть где-то в углу, глядя в потолок. Нужно прилагать разум и усилия в правильном направлении, не бояться брать на себя ответственность там, где «доброхоты» советуют: «Ну, чего ты всё мечешься? Сядь и не мучайся зря, ничего не изменишь». Я бы уверенно порекомендовал Вам прочитать книгу «Дианетика» и найти местный центр Дианетики и Саентологии.

[Если у тебя возникнет вопрос, можно ли использовать этот очерк для продвижения Саентологии где-то ещё, даже не сомневайся, не можно, а нужно]

Изменено 6 октября, 2010 пользователем CSN

[CSN]

Пишет Саентолог !!!

«ПОСЛЕДНИЙ СМЕХ» – автор д-р Рэймонд Моуди

После книги Р.Моуди «Жизнь после жизни» многие призадумались о том, что же происходит на самом деле с человеком после смерти. Однако, как заметил Р.Моуди, научная дискуссия в течение 25 лет застыла на мёртвой точке. Вместо того чтобы открыть что-то новое, люди втянулись в болтовню и спекуляции вокруг данной проблематики. В конце концов, автор пришёл к выводу, что основная причина кроется вовсе не в трудности исследований, а в какой-то странности основных участников дискуссии. И реальная причина оказалась глубже, чем просто стремление заработать на этой популярной ныне теме славу, деньги или почёт. «Собака», по мнению Р.Моуди, оказалась зарыта совершенно в другом месте!

Но давайте обо всём по порядку. Первым делом Р.Моуди выяснил, что в обсуждении этой проблемы сформировалось три влиятельные группы, которые можно условно назвать так: 1) «парапсихологи», 2) «скептики от науки» и 3) «фунда-христиане» (сокращение от «христиане-фундаменталисты»). [Для особо мнительных Р.Моуди в книге специально подчеркнул, что к верующим христианам он относится положительно и непредвзято]. Автор убедился, что все эти три «экспертные» группы главным образом стремятся при помощи различных приёмов (таких как, «апелляция к авторитету») прихватизировать данную тему и тем самым застопорить подлинно научную дискуссию о самом феномене.

Первая категория («парапсихологи») – это люди, называющие себя учёными и претендующие на признание своей «научности». Предметом их интереса являются различные парапсихологические явления, такие как телепатия, телекинез, ясновидение, полтергейст и т.д. Они рассматривают эти явления как строго научную дисциплину и пытаются применять научные методы. К парапсихологам могут относиться сочувствующий врач, или психолог, который исследовал явление околосмертного опыта и готов допустить, что это нечто необычное и важное.

Вторая категория («скептики от науки») – это люди, сомневающиеся в любых паранормальных явлениях или способностях и старающиеся объяснять всё это, как обман и мистификацию. Их главный предмет – «заблуждения», которые они разоблачают. К скептикам от науки относится учёный, который стремится разъяснить всё в терминах вибрации нейронов, кислородного голодания или принятия желаемого за действительное.

Третья категория («фунда-христиане») – это люди, считающие, что все паранормальные переживания являются проделками дьявола, и подтверждающие это цитатами из Библии. Их главным аргументом является их убеждённость в том, что те духовные существа, которых видят или встречают многие во время остановки сердца – это замаскированный дьявол-искуситель. К фунда-христианам относится суровый представитель религиозного права, который предостерегает о проделках бесов и мучениях ада.

Идём дальше. Пытаясь более фундаментально разобраться в сложившейся ситуации, Р.Моуди неожиданно для себя наткнулся на предположение о том, что важной составной частью жизни в целом является игра. [Хо-хо-хо, ну, и удивил нас, пожалуй!!!] И что интерес человека к паранормальному напрямую связан с его природной склонностью к играм, забавам и приключениям.

Посмотрев по сторонам и понаблюдав за поведением разных людей, Р.Моуди быстро нашёл множество подтверждений для данной теории. Люди любят развлекаться и играть разными, в том числе самыми неожиданными способами. Поэтому, сталкиваясь с любым паранормальным явлением, люди не могут прекратить испытывать необъяснимые, чудесные или волнительные ощущения, возникающие при этом. Отсюда получается очень важный вывод о том, что любой человек хочет продолжать контакт с каким-нибудь явлением, выходящим за привычные, надоевшие рамки представлений.

Вследствие этого мы можем сказать, что абсолютно неважно, какими словами человек пытается объяснить свои чувства, мысли или наблюдаемый предмет, встречаясь с паранормальным явлением. В равной степени это справедливо в отношении трёх «экспертных» групп. Парапсихологи сделали паранормальное делом всей своей жизни. Скептики от науки тоже получают немалое удовольствие, проводя научные семинары и полевые опыты, направленные на нахождение опровержений паранормального. А фунда-христиане в свою очередь с не меньшим наслаждением отыскивают беса или Антихриста в каждом сне или видении.

В различных областях жизни человека можно найти иные подтверждения этому. Гадания, спиритические сеансы, карты Таро, астрологические прогнозы, выступления фокусников, гипнотизёров и чревовещателей – наиболее очевидные примеры того, когда тайное и непонятное идёт рука об руку с развлечениями и шоу. Либо пример из истории, когда древнегреческого поэта Гесиода, пасшего овец, посетили танцующие и поющие музы, после чего он научился писать стихи, которые становились очень известными. Или лётчик Ричард Бах, утверждающий, что «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» была продиктована ему бестелесным голосом. Или дети, которые кружатся на месте до приятного головокружения, невольно повторяя ритуал мусульманских дервишей, доводящих себя до состояния экстаза (персидское слово «дервиш» значило «ищущий двери», значит, вращающиеся дервиши кружились, чтобы войти в другие миры). Или взять, например, хождение по огню, летание по воздуху, лежание на гвоздях, экстремальное голодание, глотание огня и длинных ножей, разбивание руками кирпичей и прочие сверхспособности. Все эти явления так легко могут переходить из разряда «Чудесное и божественное» в разряд «Забавное и развлекательное», и наоборот, что можно легко придти к выводу, что эти два явления («чудесное» и «забавное») – вещи практически одного порядка.

Следующий вывод логически вытекает из предыдущих. Поскольку паранормальное – это развлечение, имеющее к тому же глубокие корни в истории и культуре человечества, то вследствие этого никто не собирается найти точные ответы, ибо это может положить конец всей дискуссии. Гейм-овер не устраивает ни одну из этих трёх групп!

Для того чтобы разорвать этот порочный замкнутый круг, Р.Моуди вводит в дискуссию четвёртую группу: это «весёлые паранормологи». Они уверены, что старая схема дискуссии (по правилам двузначной логики «верю» – «не верю», «существует» – «не существует», «прав» – «не прав» и т.д.) не работает и полностью изжила себя. Поэтому они считают, что вначале нужно отойти в сторону от старого, расшатанного здания традиционной аргументации, определить его слабые точки и потом взорвать его. Затем потребуется новый, весёлый подход к тому аспекту нашей реальности, который мы обычно определяем как область паранормального. К весёлым паранормологам относится любой исследователь, который полагает, что настало время немного «поиграть» со сверхъестественным.

Начиная с этого момента Р.Моуди начинает рассматривать проблему с точки зрения весёлых паранормологов.

Итак, по мнению «весёлых паранормологов», парапсихология являет собой жанр комедии, поскольку она стремится утешать людей тем, что у жизни нет конца. Скептики при этом исполняют роль недовольных зрителей, которые пришли на эту комедию и отпускают вслух разные критические замечания и портят веселье. Фундаменталисты любого рода (неважно, называют ли они себя христианами, евреями, мусульманами или марксистами) – это те люди, которые крайне раздражённо реагируют на любое проявление веселья и смеха. Они приняли на себя роль очень суровых и серьёзных критиканов, которые поглощены борьбой против идеологических противников. Любая новизна отравляет существование фунда-христиан, и поэтому авторство столь большого количества новых идей и изобретений они приписывают дьяволу.

Фунда-христиане с их пристрастием к буквальности восприятия слов и стихов, с их стойкой антипатией к радостному восприятию жизни, с их увлечением всем, что связано с проделками дьявола – это люди, близкие к состоянию одержимости. [Р.Моуди пишет, что поскольку демонологию определяют как веру в демонов и бесов, то фунда-христиане, если быть точными, – демонологи; на самом деле они только запугивают других угрозами дьявола]. Хорошо известно, что невротики относительно невосприимчивы к веселью. Если они слышат смешную шутку, они часто воспринимают её как серьёзное замечание и понимают буквально. Любое проявление юмора они принимают в штыки как форму язвительности и злобного остроумия, направленного против них. Так как смех – это некоторая утрата контроля, то он особенно ненавидим фундаменталистами, ибо их суровость – их последняя защита от безумия.

Подобно тому, как у невротика имеется свой «пунктик», у фунда-христиан из их уст вырывается неудержимый поток разговоров о коварных бесах, предстающих в чужом обличье; или они испытывают постоянную подозрительность к другим людям; или рисуют в своём воображении бесов как грязных, нечистых, мерзких и вонючих существ, о которых можно измараться; или прибегают к ритуальным церемониям с целью изгонять, отвращать или избегать (имея в виду, конечно же, бесов).

Дальше Р.Моуди отмечает, что поскольку рассказы людей, переживших потусторонний опыт, состоят из слов, то слова на данный момент являются основной частью материала по проблематике. Вследствие этого семантика приобретает огромное значение. Это естественно, ведь различные оттенки в значениях слов влияют на то, как обсуждается вопрос. Слова, которые мы употребляем, задают тон диалога и устанавливают его ПАРАМЕТРЫ. Поэтому Р.Моуди выдвигает постулат, что изучение дефиниций слов необходимо для того, чтобы отойти от буквального восприятия слов, и вообще перестать опираться на слова как на единственный инструмент в процессе открытия паранормального, и перейти к использованию идей (я бы добавил – …и концептов).

Будто угадав одну из рекомендаций ЛРХ, Р.Моуди начинает прямо со слова «паранормальный». При этом он обнаружил, что в одних словарях говорится, что паранормальными называют способности или явления, которые выходят ЗА ПРЕДЕЛЫ закономерностей, известных как «законы природы» или «нормальное объективное исследование». Но, как замечает автор, т.к. нет чёткого указания на то, в каком смысле силы или явления можно отнести за пределы законов природы или за пределы того или иного метода исследования, само выражение «за пределами» тут употребляется скорее в образном или переносном смысле, нежели в конкретном или техническом.

В других словарях говорится, что слово «паранормальный» имеет отношение к «событиям или ощущениям БЕЗ научного объяснения». Если это можно перефразировать как «события или ощущения, для которых нет научного объяснения», то всё равно данное утверждение является негативным по своему содержанию, т.к. в нём говорится о том, чего нет, о том, что ОТСУТСТВУЕТ.

Значит, здесь мы приходим к пониманию того, что мы стоим перед сложной дилеммой. Мы пытаемся изучать ту область, которая даже лишена нормальной, подходящей дефиниции. Правда, ища выход, Р.Моуди начинает скакать с одного слова на другое (обосновывая это «весёлым» способом работы): со слова «паранормальный» на слово «сверхъестественный», а от него на другие более-менее близкие синонимы, и в итоге он набирает приличнейший список слов. Затем он пытается разбить их по близкому смыслу на группы или категории. Вот что из этого у него получается.

Есть слова, которые называют явление или предмет, противопоставляя его известному (оккультный, необъяснимый, странный, неизвестный) или тому, что можно каким-то методом узнать и изучить (невиданный, паранормальный, парапсихология, паранаука).

Есть выражения, которые называют явление или предмет, противопоставляя его норме или стандарту, НЕ ОТНОСЯЩИМСЯ к науке. Этой нормой или стандартом могут быть ПРИРОДА (сверхъестественный, неестественный, волшебный, чудесный). Или нечто ВЕЩЕСТВЕННОЕ (призрачный, эфемерный, эфирный). Или ЗАКОН (аномалия). Или ОБЫЧНЫЙ ПОРЯДОК вещей (необычный, необычайный). Или то, во что МОЖНО ВЕРИТЬ (невероятный, неправдоподобный). Или то, во что СЛЕДУЕТ ВЕРИТЬ (суеверие). Или МЕСТНЫЕ явления или предметы (чуждый). Или даже ВЕСЬ МИР (потусторонний, неземной).

Есть выражения, описывающие воздействие на сознание. То, что вызывает удивление (чудо, диво, странный), недоумение (причудливый, чудной, эксцентричный, диковинный) или страх (потусторонний, суеверие).

Есть также слова, которые часто употребляются для указания на расстройство рассудка (чудной, анормальный, эксцентричный, галлюцинация), и которые часто имеют оттенок насмешки (курьёзный, дурацкий).

Есть также выражения, высмеивающие что-то как абсолютно бессмысленное (фокус-покус, мумбо-юмбо).

Все эти категории слов переплетаются между собой, представляя сложный ковёр из узоров. Однако, как заметил Р.Моуди, каждый из трёх великих спорщиков выбрал себе одно любимое словечко из всех возможных синонимов. И каждый из этих троих стал упрямым приверженцем буквальности, и раз выбранное слово он понимает буквально. Благодаря этому они ведут дискуссию, но не приходят ни к каким заключениям. Как это у них получается?

«Парапсихологи» изобрели этот неологизм «паранормальный» в попытке приобрести научную весомость и уважение академического сообщества, и поэтому они пытались удалить из его значения все оттенки несерьёзности, юмора и необычности. Но, выскользнув из технического жаргона парапсихологов в обычную речь, это слово снова вернуло себе все те несносные побочные значения, которые они попытались уничтожить. Побочный эффект, кстати, привычное дело в сфере психиатрии. Стоит появиться новому термину, как он сразу обрастает негативными оттенками. Так было с понятием «морально дефективные», потом с понятием «психопаты», из-за чего они вынуждены были ввести ещё один термин «социопаты».

«Воинствующие скептики» чаще всего используют слово «суеверие». С его помощью они атакуют распространённые, но ошибочные – или, по крайней мере, неподтверждённые, возможно, даже иррациональные – убеждения, особенно те, в которых присутствует элемент страха. Но является ли суеверие, собственно говоря, убеждением? Многие из широко распространённых суеверий представляют собой компульсивные побуждения (постучать по дереву, обойти чёрного кота, плюнуть через левое плечо и т.д.), в истинность которых люди особенно не верят.

«Фунда-христиане» предпочитают слово «оккультный». С его помощью они стремятся запугать людей, вызвав в их воображении картины черепов, ножей, кровавых ритуалов и прочие ассоциации, связанные с этим словом. Поскольку идея «скрытности» тоже является частью его значения, термин «оккультный» позволяет также вызвать подозрения в чём-то низменном, поэтому он весьма подходит к бурному, риторическому стилю фундаменталистов. Фунда-христиане питают особую любовь к выражению «баловаться оккультизмом». Слово «баловаться» имеет оттенок чего-то глупого и ассоциируется с несерьёзностью и поверхностностью. Это странно, т.к. возникает вопрос, не рекомендуют ли фунда-христиане серьёзно и глубоко погрузиться в паранормальное вместо того, чтобы баловаться им? Совсем нет, они ратуют не за глубину, но за конформизм мысли.

Далее Р.Моуди очень длинно объясняет своё философское понимание причины глубокого непонимания между этими тремя группами. Но вкратце суть можно свести к следующему. Каждая из групп имеет свою реальность, свою точку зрения на обычный, простой и понятный им окружающий мир. Но когда создаётся ситуация с чем-то нереальным или выходящим за рамки привычного опыта, все старые шаблонные понятия и слова оказываются не способны правильно передавать суть явления. У людей, соответственно, сразу возникает сильное желание вернуться к старому и привычному, отвергнув всё то, что их разум не способен понять и осознать. В итоге каждая кучка спорщиков плещется в своей собственной мутной луже смыслов, которые не совпадают со смыслами их оппонентов. Признать ограниченность своего подхода, чтобы увидеть и отбросить буквальность и бессмысленность всех споров, они не хотят, и поэтому они не могут перейти на более высокий уровень знания. И дискуссия так и продолжает крутиться вокруг одного и того же вопроса «веры-неверия» в сверхъестественное, обильно сдобренного взаимным обесцениванием реальностей. На самом деле нет никакого смысла верить или не верить, нужно просто иметь желание исследовать эту тему дальше.

Я заметил, кстати, что Р. Моуди почти в точности повторяет то, что Хаббард говорит в лекции «Саентология и эффективное знание». Просто они делают это в разном направлении. Хаббард начинает с уровня простого наблюдения, того, на котором есть действительное знание. «Нужно в некоторой степени отделить себя от МЭСТ*, для того чтобы посмотреть на МЭСТ. Нужно посмотреть на своих ближних и выяснить, что они собой представляют и чем они занимаются. Нужно наблюдать. И в ту секунду, когда человек начинает смотреть, ему в руки попадает огромное количество простых вещей; он ничего с этим не может поделать». Потом он говорит, что есть уровень ниже – это неспособность видеть. И далее Рон говорит: «…существуют ещё худшие состояния, чем неспособность видеть, и это – когда кто-то ВООБРАЖАЕТ, что видит». Это то, чем занимались гуманитарные науки: они создавали воображаемое, они вообще не хотели смотреть. И далее в лекции есть место, которое мне очень нравится:

«Так вот, это в достаточной степени нам показывает, что имеется огромная область, огромная страна чудес – ниже слепоты. Это показывает нам, что существует огромная Вальхалла* вперемежку с царством Плутона*, вперемежку со сказками, вперемежку с трудами Меннингера*, которые лежат ниже уровня истины. А истина – это простая вещь, которую мог бы увидеть каждый. И почему же люди её не видят? Потому что они живут в этой восхитительной стране чудес, которой нет и никогда не будет».

--------------------------------------------------------------------------------------------

*МЭСТ – физическая вселенная. Слово МЭСТ образовано путем записи русскими буквами звучания английского термина MEST, составленного из первых букв слов (Matter) материя, (Energy) энергия, (Space) пространство и (Time) время.

*Вальхалла – дворец Одина (верховного скандинавского бога), куда попадают души павших в бою героев и вообще души всех тех, кто погиб геройски.

*Царство Плутона – (в римской мифологии) мир мёртвых, в котором царствовал бог Плутон.

*Меннингер – американский психиатр, который основал клинику г.Топик (штат Канзас) и написал несколько книг, в том числе «Человеческий разум» (1930).

Прямо-таки, какое-то «двойное дно», набитое сплошным мусором. А прямо по той же дороге, но только в обратном направлении идёт Р.Моуди. Он утверждает, что все три спорщика уже находятся в самом низу, на уровне полной бессмыслицы, сравнивая их состояние с ипохондрией. Он объясняет, что также как ипохондрик имеет состояние, при котором он КАК БЫ ВЕРИТ в то, что серьёзно болен, точно также эти люди заражены АНОМАЛЬНОЙ ВЕРОЙ в паранормальное. Разница всего лишь в том, что один аномально верящий пылко уверяет нас, что научное подтверждение природы паранормального вот-вот появится или уже существует, другой аномально верящий (или как бы неверящий) – что все эти явления и способности являются лишь опасным мошенничеством, а третий – что это дьявол пытается увести нас от Господа прямо в ад. Но все они уже настолько утратили всякую логическую связь и погрузились в слепую аномальную веру, что это представляет собой одни сплошные трудности. [В качестве исторического примера приводится христианский теолог Тертуллиан (160-230 гг. н.э.), заявивший, что в его веру «нужно верить, поскольку она абсурдна»].

Но Р.Моуди не отчаивается и продолжает работу. Он формулирует паранормальное как неизвестное, которое создаёт у нас ощущение, что оно на грани превращения в известное. Исходя из этого, следует вернуться к понятию знания, попытаться разложить все слова по полочкам и прояснить паранормальное в полном, нерасчленённом смысловом контексте. И так будет создаваться новое знание.

Р.Моуди привёл в книге интересный пример о том, как паранормальное стало сильнейшим толчком в создании современной математики. 10 ноября 1619 г. Рене Декарт на целые сутки закрылся в комнате с маленькой печкой. Он лежал в постели, а его ум лихорадочно стремился к новым знаниям. Мысли метались в голове как смерч, который, по словам самого Декарта (как он писал о себе в третьем лице), «вызвал в его уме жестокое волнение, которое становилось всё сильнее и сильнее», пока он не впал в состояние «энтузиазма». В светлое время суток Декарт увидел то, что стало развитием связи между геометрией и алгеброй, и именно так он заложил основу аналитической геометрии и сформулировал принципы использования математики во всех науках, поддающихся количественному определению. А той же ночью он увидел три сна, где сон и явь невозможно было отличить друг от друга. У него не было сомнений, что «это Дух Истины, который хотел открыть» ему «сокровища всех наук эти сном».

Далее Р.Моуди попытался схематизировать риторику аномально верящего, выбрав три аспекта риторики: словарь, речевые акты и стиль разговора. В качестве примера Р.Моуди привёл риторические особенности фунда-христиан.

СЛОВАРЬ. Жаргон фунда-христиан состоит из тех слов, к которым фундаменталистские авторитеты по сверхъестественному чаще всего обращаются, когда громят этот предмет: Сатана, дьявол, бесы, демоны, (вечное) проклятие, порицание, обман.

РЕЧЕВЫЕ АКТЫ. Некоторые из этих выражений – это проклятия и заклятия. Слова «ад», «проклятье», «дьявол» часто употребляются как бранные. Проклятия и заклятия используются в языке как акты, которые предназначены призвать на голову других несчастья. Проклинать – значит признавать кого-то виновным. Проклятия и заклятия используются для того, чтобы обвинять или порицать человека публично. Такие слова – это выражение гнева, презрения, ненависти или враждебности. Таким образом, по существу, когда фунда-христиане говорят нам, что мы, искренние, невинные паранормологи, исследователи или поклонники сверхъестественного, являемся посланниками Сатаны, или что мы попадём в ад, они бранят нас и изливают на нас свою злобу и ярость. К тому же, проклятие и приговор к аду – это мощный, драматический и привлекающий внимание инструмент. Да, быть проклятым или даже слышать, как проклинают других, – это развлечение, а проклятия – замечательный способ выпустить пар и поймать кайф (что и нужно разгорячённым и напряжённым фунда-христианам).

СТИЛЬ РАЗГОВОРА. Риторический стиль фунда-христианских ораторов и писателей о паранормальном – угрожающий, он до краёв наполнен надменной самоуверенностью. Фундаменталистские ораторы отличаются своим высокомерием, они уверены, что у них есть все ответы. Нередко они относятся с пренебрежением и презрением к тем, чьё мнение отлично от их собственного. В своих выступлениях они пытаются переубедить вас. Покладистого, слабовольного или пассивного слушателя или читателя они обычно могут запугать [т.е. полностью подавить]. Обычно вспыльчивый фундаменталистский аномально верящий держит в руке свою опору – Библию – и размахивает ею, как будто собирается использовать её в качестве дубинки.

В конце книги Р.Моуди обсуждает различные аспекты, связанные с околосмертным опытом, которые можно здесь пропустить. Но в своём обсуждении он касается того, каким образом фунда-христиане относятся к разговорам о таком опыте.

Фунда-христиане, которые изучают предсмертные видения, специализируются в придумывании множества страшных историй о людях, которые пережили ужасные муки ада, когда чуть не умерли. Эксперты-фундаменталисты ликуют и хлопают друг друга по спине каждый раз, когда получают новый случай адского фунда-христианского околосмертного опыта.

Эти старые уксусные фундаменталисты, вероятно, думают, что серая зона («серая зона» – это, видимо, какой-то термин из парапсихологии, типа «тоннеля» и т.д.) – это тоже уловка Сатаны. Держу пари, они полагают, что это просто ещё одна подслащенная паранормальная иллюзия, которую произвёл их любимый житель загробного царства, чтобы убаюкать нас, ничего не подозревающих вольнодумцев, и дать нам ложное чувство безопасности. Глубоко в своих фундаментах фунда-христиане, несомненно, подозревают, что дьявол измыслил серую зону для того, чтобы сбивать с пути истинного нас, не разделяющих их убеждений. Сатана, возможно, хочет, чтобы те из нас, кто не поддаётся фунда-христианской идеологии, думали, что наказание после смерти – сущий пустяк, что оно просто ничто, если сравнивать его с теми ужасными мучениями, про которые с таким удовольствием читают свои проповеди фунда-христианские авторитеты по околосмертному опыту.

У фундаменталистских энтузиастов околосмертного опыта щёки покрываются румянцем от злорадства, когда они читают об адских околосмертных видениях, поскольку именно те из них, что наполнены муками преисподней, лучше всего подходят для сатанологии. Чем больше адской боли терпит серьёзно больной человек во время жуткого околосмертного опыта, тем лучше последний служит целям фунда-христианской экспертизы околосмертного опыта. Чем больше наполнен рассказ выжившего больного ужасающими подробностями выкручивающей, колющей, грызущей, стреляющей, ноющей, острой, жгучей, перемалывающей, давящей, дёргающей, разрывающей боли, тем радостнее о ней слышать фунда-христианским экспертам по околосмертному опыту. Адские околосмертные переживания, наполненные стенаниями и воплями самых страшных, самых крайних приступов агонии, ценятся выше всего по шкале удовольствий фунда-христиан.

Мы, весёлые паранормологи, можем видеть, как фундаменталисты сейчас шарахнулись от нас в диком ужасе. «А как же адские околосмертные переживания? – с негодованием фыркнет задиристый святоша. – Значит, ад – это тоже забава и игра?» Но они плохо знают свою фунда-христианскую историю, поскольку в начале своего возникновения Церковь утверждала, что ад – именно развлечение!

Было догматом веры, что значительная часть радости, которая ожидала спасённых на небесах, состоит из радости наблюдения за тем, как обитатели ада мучаются внизу. Душка Тертуллиан не мог дождаться, когда же начнётся гала-шоу после конца времён. Он был уверен, что это будет настоящая забава:

«Какая панорама зрелищ ожидает в этот день! На что мне в первую очередь обратить свой взор, чтобы смеяться и рукоплескать? На могучих королей, чьё восхождение на небеса провозглашено во всеуслышанье, но которые теперь стонут в глубине с самим Юпитером, прежде наблюдавшим за этим восхождением? На правителей, которые подвергали гонениям имя Господа и которые растворяются в пламени, более яростном, чем то, что они жгли для храбрых христиан? На мудрых философов, краснеющих перед своими учениками, когда они горят вместе, перед последователями, коих они учили тому, что Бог не имеет никакого отношения к мирским делам, кого они уверяли, что у них вообще нет души или душа, каковой они обладают, никогда не вернётся в прежнее тело? На поэтов, дрожащих не перед судом Радамантуса или Миноса, но Христа – удивлены? Трагиков, вопящих в своих собственных мелодрамах, следует послушать! Комедианты, скачущие в огне, достойны похвалы! Я верю, что это зрелища, доставляющие больше удовольствия, чем цирк, оба вида театров и любой стадион».

Те же самые милые чувства мстительного удовлетворения выразил святой Иоанн Златоуст (345-407 гг. н.э.), отец ранней церкви, который был архиепископом Константинополя. Его слова – дальнейшее подтверждение того, как близко фунда-христианское отношение к веселью соответствует их позиции относительно паранормального:

«Смеяться, говорить шутливо, кажется, не является признанным грехом, но ведёт к признанному греху. Так, смех часто порождает мерзкие речи, а мерзкие речи – действия ещё более мерзкие. Часто от слов и смеха происходит брань и оскорбление, а от брани и оскорблений – удары и раны, а от ударов и ран – резня и убийство. Если вы хотите принять для себя хорошее наставление, избегайте не просто мерзких слов, мерзких поступков, и ударов, и ран, и убийств, но и самого необоснованного смеха… предположим, какие-то люди смеются. Но вы, в свою очередь, оплакивайте их поступки. Многие также когда-то смеялись над Ноем, когда он готовил свой ковчег; но когда пришёл потоп, он смеялся над ними, или скорее этот справедливый человек никогда не смеялся над ними, но плакал и скорбел. Поэтому, когда вы видите смеющихся людей, подумайте о том, что этим зубам, этому рту, ухмыляющемуся сейчас, однажды придётся выражать самые ужасные вопли и скрежетания, и что они вспомнят этот самый смех в Тот День, когда будут скрежетать и лязгать зубами. Тогда вы тоже вспомните этот смех».

Рассказы об адских околосмертных опытах дают современным фунда-христианам подобное предвкушение того удовлетворения, какое они испытают, зная, что все мы, беспокойные несогласные, мечемся от боли в жизни после смерти за то, что не присоединились к их идеологии.

Некоторые фундаменталисты получают свои радости из внушающих страх рассказов о том, как других людей ужасно бичуют и отвратительно порют, и их в высшей степени веселит, если эти мучающиеся люди – индусы, буддисты, мормоны, гомо:)уалисты, балующиеся оккультизмом или атеисты. Получение удовольствия от созерцания мук других людей известно как садизм. Однако фундаменталистов ничуть не смущает то, что они предаются этой конкретной форме извращений. Просто сегодня они боятся выставлять напоказ подобные склонности в обществе, в отличие от тех времён, когда писали свои труды Тертуллиан и святой Иоанн Златоуст. Современные фундаменталисты прячут свои фантазии о мщении под личиной идеологии.

И всё же именно их привлекательность как развлечения является основой популярности книг о фундаменменталистских, адских околосмертных переживаниях. Тот, кто соглашается с общим принципом весёлой паранормологии, находится в хорошей позиции для того, чтобы оценить необъяснимые параллели между фунда-христианской литературой и жанром «ужастиков». Аномально верящие по-разному читают тексты о паранормальном, в зависимости то того, какой тип литературы они предпочитают. Парапсихологи любят комедии. Скептики от науки предпочитают криминальные драмы и общественную сатиру. Фунда-христиане любят истории об ужасах. Это разница в эстетических предпочтениях.

В США происхождение жанра ужасов можно проследить прямо до пуританских убеждений. «Людей необходимо запугать… – писал один из пуританских священников, - чтобы их можно было обратить в истинную веру». Подобным образом, один выдающийся фунда-христианин, эксперт по адским околосмертным переживаниям, недавно злорадствовал, что «немного ада вам полезно»! Он писал, что это перевернёт вашу жизнь.

Однако христианином, у которого был самый мастерский дар развлечения ужасами, был Джонатан Эдвардс (1703-1758). Он был самым страшным проповедником, который когда-либо хватался за Библию, но, когда он читал свои проповеди, на его лице не двигалась ни одна мышца, и его манера проповедования была столь же серьёзной, сколь и торжественной. Один прихожанин заметил, что во время своих проповедей Эдвардс «смотрел на верёвку колокола до тех пор, пока не отсмотрел её». Этот вдохновляющий проповедник читал свои страшные лекции так, что, согласно воспоминаниям другого священника, «во всём доме можно было слышать громкие стоны и плач». Он знал, как заставить выражения обычного языка паранормального создавать атмосферу вечного ужаса. Слово strange («странный, незнакомый, неизвестный») завораживало его:

«Тела грешников после Воскресения будут странными, отвратительным телами; странная толпа будет стоять по левую руку Христа в судный день… такое странное наказание, подходящее такому странному и чудовищному злу… мучения, которые будут главным образом духовными и состоять в таких ужасах ума, что кажется, будто это какая-то странная сказка или сон».

Эдвардс искусно расположил язык паранормального так, чтобы сделать ад «достаточно реальным для того, чтобы его можно было найти в атласе». Этот священник также постоянно упоминал пламя в преисподней, что характерно для горячечной риторики сегодняшних фунда-христиан:

«Бог, который держит вас над ямой ада, точно так же как человек держит паука или какое-то омерзительное насекомое над огнём, питает к вам отвращение, и он ужасно раздражён; его гнев к вам горит, как огонь; он видит, что вы недостойны ничего больше, как быть брошенным в адское пламя… только его левая рука удерживает вас от падения в пламя в любой момент».

Есть и другие параллели между фунда-христианской литературой и литературой ужасов. Обе они, например, в избытке переполнены чудовищами. Концепция чудовищного состоит из нескольких элементов, например, таких как понятие о животной свирепости. Оборотни и вампиры относятся к чудовищам, обитающим в книгах ужасов, в них свирепая животная природа смешивается с человеческой. Зверь – одно из любимых библейских чудовищ фунда-христиан. Всякий раз, когда смотришь по ТВ выступление или слушаешь фунда-христианское радио, всегда «Зверь то» да «Зверь это».

Ужасающая неприглядность – это традиционная черта многих чудовищ из книг ужасов, они деформированы, уродливы и омерзительны. Так что можно подумать, будто дьявол должен выглядеть тем ещё страшилищем, но нет, если послушать фунда-христиан, Сатана очень симпатичный парень. Есть множество фунда-христиан, которые неизменно очень быстро в своих разговорах переходят к теме того, как красив Сатана, они подчёркивают это, они задерживаются на этой теме. Фунда-христиане очень обеспокоены тем, чтобы все мы услышали слова о том, каким привлекательным они находят Сатану, и, следовательно, как им было бы приятно на него смотреть, согласно их библейским утверждениям. Итак, мы, весёлые паранормологи, хотим взобраться на наши собственные стулья, чтобы помочь фунда-христианам вымолвить эту важную информацию. Поэтому, люди, всегда помните, пожалуйста: Сатана просто ВЕЛИКОЛЕПЕН, или, во всяком случае, так считают и говорят фунда-христиане.

Вы должны увидеть здесь юмор. Вы должны попытаться увидеть в этом всём смешное.

Профессор Грутиш (прим. – оппонент Р.Моуди), фунда-христианский философ, считает, что яркое, любящее существо света, которое видят люди в околосмертных видениях, – это просто Сатана в своём огненном пальто. Даже если любящее существо, которое встречаете вы во время своего околосмертного опыта, представляется как Иисус и абсолютно похоже на Него, как мы Его знаем с икон, не верьте Ему ни на минуту! Прежде всего, вы должны подвергнуть Его проверке по методу Грутиша!

Ну, ладно. Вот таким вот образом д-р Р.Моуди пытается на страницах своей книги развлекать нас, одновременно раздвигая границы известного мира.

И в конце я хочу привести прикол Р.Моуди, который он использовал в самом начале книги. Зная омертвляющее буквоедство фунда-христиан, он пишет в предисловии:

«Когда фунда-христианские эксперты по паранормальным явлениям выделяют вас как предполагаемого агента Сатаны, я задаю себе вопрос, что лучше – отрицать это, промолчать, вступить в спор с обвинителями, или обратить их же обвинения против них самих, записавшись на приём к экзорцисту? Что лучше сделать? Эмили Поуст хранит молчание по этому вопросу, и законы дуэли остались в прошлом. Как нужно реагировать, когда фунда-христианин подозревает тебя в тайном служении дьяволу? Я предпочитаю метод дальнейшего усугубления демонологических фантазий фунда-христианских экспертов.

Допустим ради продолжения дискуссии, что я действительно тот тип, которым меня объявили фунда-христиане. Я даже содрогаюсь, когда думаю, какие злобные и враждебные чары и заклинания я сейчас мог бы навести на Грутиша и всю его братию. Я зайду даже так далеко, что скажу, что если я на стороне Сатаны, то я уже заранее проклял ужасным проклятием любого фунда-христианского эксперта по околосмертному опыту или паранормальным явлениям, который когда-либо осмелится читать эту книгу дальше конца следующего абзаца. Я заверяю вас, что если я на самом деле в сделке с дьяволом, то в моём договоре с ним я специально оговорил, что все легионы ада причинят вселяющие ужас мучения и бедствия любому фунда-христианскому эксперту по паранормальным явлениям или околосмертному опыту, если тот прочитает хотя бы одно-единственное слово из абзаца, который идёт после следующего, или попросит кого-либо прочесть его ему или даже объяснить то, что написано в книге, в общих чертах, или прослушает эту книгу в звукозаписи.

Итак, если вы задумаетесь на минутку, вы поймёте, что ни один искренний фунда-христианский эксперт по упомянутым предметам не сможет прочесть в этой книге ни одной строчки после данного абзаца. Тот, кто действительно верит в демонов и что-либо знает о дьявольских проделках, верит, что бесы могут завладеть людьми и заставить их болеть. Ни один фунда-христианин, который серьёзно воспринимает Сатану, не сможет найти рациональный выход из этой дилеммы при помощи столь мизерных доводов, как, например: «Ну, гм, да, я действительно прочёл «Последний смех», потому что вначале я посоветовался с братом Сваггартом, и мы помолились, и мы решили… ну, что я всё равно спасён, так что Иисус защищал меня от дьявола всё время, пока я читал эту книгу».

Подобные доводы не выдерживают никакой критики, если фунда-христианские эксперты действительно верят, что я в стане Сатаны, ведь те, кто искренне верят в бесов, верят, что они могут добраться до вас через других людей, неспасённых, даже близких родственников или тех, кого вы любите, наслав беды и болезни на них. Итак, совершенно ясно, что ни один фунда-христианский эксперт, который серьёзно полагает, что я в сговоре с нечистым, не рискнёт прочесть «Последний смех». В противном случае им пришлось бы беспокоиться всякий раз, когда их слабые семидесятивосьмилетние бабушки или дядюшки подхватят насморк или у их малолетних детей появится сыпь и высокая температура. Их одолевал бы страх, что это бесы мучают дорогих им людей из-за того, что они совершили ошибку, прочтя мою новую книгу – хотя бы одно слово в ней после этой строчки».

Спасибо.

Смейтесь на здоровье, да будет это для пользы тела и духа вашего!

«ЛЮБОВЬ К МУДРОСТИ» – ЭТО ВЕРНЫЙ И НАДЁЖНЫЙ МАЯК, ОСВЕЩАЮЩИЙ ПУТЬ ЧЕЛОВЕКА К СВОБОДЕ И СЧАСТЬЮ.

Как только мудрые древние греки допёрли своими интеллектуальными мозгами до такой вещи, как философия, так сразу же именно с тех самых пор и возникла великая европейская цивилизация. Древние греки уже в самом названии философии отразили её суть: «любовь к мудрости». Римляне переняли мудрость у греков, а затем через итальянский народ философия стала передаваться и по остальной Европе: во Франции, Германии, Англии и прочих передовых нациях. Вскоре вся наука возникла из философии, и от неё же активно подпитывались творчество, литература и искусство. И даже если заглядывать в те далёкие пещерные времена, когда человек только научился пользоваться огнём и стрелять из лука, то всё равно рождение на свет философии является невероятным, грандиозным чудом, созданным самим человеком, и поистине эпохальным величественным шагом. Вместо бессистемного винегрета из фактов и домыслов человек гениально нарисовал мощную, стройную, красивую картину природы и гуманизма.

Правда, в течение очень долгого времени в истории человечества философией исключительно пользовалась лишь избранная знатная каста и всевозможные олигархи. В прошлые упадочные времена какой-нибудь элементарный мужик даже читать-то не умел и глобуса ни разу в жизни не видел, не говоря уже о том, чтобы осуществлять сложные логические умозаключения и разрешать эффектные математические головоломки. И поэтому любому элементарному мужику все входы и выходы в библиотеках были целенаправленно заказаны. Так методично и крайне цинично в жизнь проводилась тотальная операция «Мужикам рассуждать не положено». И порой жертвой этой гнусной операции становились такие достойные мужи всего прогрессивного человечества как Сократ и Джордано Бруно.

И, естественно, в таком положении философия всегда становилась привилегией приблатнённой касты напыщенных чревовещателей, стоящих за солидными кафедрами.

Но мы предлагаем совсем иную платформу для новой философии.

Первый принцип новой философии таков. Ты желаешь протянуть свою руку к мудрости? – тогда ты достоин изучать философию и пользоваться её плодами. И при этом совершенно не важно то, кем ты являешься по жизни: систематическим работягой или президентом. Философия – это не икона, чтобы на неё молиться, наша задача – извлекать из неё ценные сведения и с их помощью создавать лучшую жизнь на Земле.

Однако глобальная, беспредельная ревность этих буквоедов-нравоучителей достигает столь суровых и чудовищных масштабов, что они, ничем не гнушаясь, запросто сжигают на кострах или забрасывают камнями любого, кто пытается сорвать с философии паранджу неприступности и таинственности.

Второй принцип новой философии таков. Философия должна быть практичной и применимой к жизни. Философия не сводится к часовым застольным беседам за бутербродами с чаем. И никакие книги не стóят ломанного гроша, если они покрыты приличным слоем пыли и плесени.

Третий принцип новой философии таков. Философия ценна настолько, насколько она работает. Если её данные неизменно и всегда приводят к одинаковому результату, то это в высшей степени работающие данные.

Но поскольку у многих сложилось впечатление, что философы вальяжно располагаются на ложах, неспешно поглощая виноград, и травят байки про женщин, погоду и пиявок, то Хаббард (а мы говорим о его новом учении) дал своей философии отдельное имя – САЕНТОЛОГИЯ. Это означает просто «знание того, как знать».

Философия – это всего лишь свет во тьме, который освящает путь к более благоприятному и позитивному месту. Но маяк не может заставить путешественника следовать в нужном направлении, если тот не хочет или не может распознать и увидеть его. Но если у человека есть карта и свет маяка, то с помощью глазомера и смекалки он вполне виртуозно и ловко определит, где он находится и куда ему нужно двигаться. Это и есть путь к знанию. Это – Саентология.

Познай себя ... и истина сделает тебя свободным.

Вместе с тем нас не особо интересует то, что каждый человек в отдельности успел насовершать за всю свою жизнь, и какие у него взгляды на школу, родителей или телевидение. Это сугубо индивидуальное дело каждого человека. Но мы хотели бы видеть, как человек становится способнее, увереннее и свободнее как особая неповторимая личность и индивидуум.

Мы не столь наивные люди, чтобы полагать, будто бы это придётся по нраву всем, и что все тут же начнут хлопать в ладошки, услышав об этом. Конечно, нет. Те, кто привык глотать других вместе с потрохами целыми пачками, рвутся к власти или делают бабки за счёт откровенного невежества и зашуганности других людей. И так уж вышло, что Саентология – это единственная технология, которая работает бесперебойно и помогает эффективно всем людям улучшать свою жизнь и наводить в ней порядок.

Подавление и прессовка – вот основная причина депрессии и стрессов. Как только вы освобождаете конкретного человека от них, у него тут же расправляются плечи и крылья за спиной, он заряжается как батарейка «Энерджайзер», и жизнь его становится интересной и насыщенной.

Возможно, это не придётся по душе душегубцам и тиранам, но это определённо нравится всем остальным людям. Каждому человеку хочется быть счастливым и здоровым. Каждый человек испытывает полнейший кайф, когда врубается в то, почему в его окружении происходит то, что происходит. И он отчётливо видит, что путь к свободе пролегает через знание. И Хаббард неожиданно осознал это, когда он только выпустил свою книгу «Дианетика». Люди стали находить его повсюду, где бы он ни находился. Они больше ему не давали уединиться в башне из слоновой кости и сидеть на балконе, попивая чаёк. Ему пришлось впахивать ещё больше, но ему это нравилось, т.к. чем больше людей освобождалось от мрачных теней в своём сознании, тем больше счастья он испытывал сам.

Хаббард мог бы многое рассказать о том, что он увидел, преодолев тысячи миль по различным дорогам Азии, Европы и Америки, проплыв тысячи миль по различным морям планеты, пройдя через огненное горнило войны, вступив в новейшие лаборатории физики в американском университете. Он мог бы многое поведать о разных народах мира, о том, как они жили, страдали, любили и умирали. Но об этом лучше всего расскажут его книги, в которых по крупицам собраны все его знания об этом мире. И более всего Хаббард не хотел бы, чтобы его книги были похоронены в недрах каких-то труднодоступных засекреченных хранилищ. Больше всего он презирал тех буквоедов, которые трясутся над своими открытиями, как Кощей над златом, и используют свои знания для корыстных эгоистических целей.

Даже став после войны инвалидом и потеряв зрение (в его личной папке было написано «пожизненная инвалидность»), брошенный женой, Хаббард сумел выдержать эти удары судьбы и восстановить-таки своё здоровье за два года!!! И затем он стал помогать и другим людям, применяя то, что он узнал про разум человека. Такова была его философия: нет ничего невозможного, надо верить в свои силы.

Как написал сам Хаббард: «Поэтому моя философия состоит в том, что следует делиться мудростью, которая у тебя есть, следует помогать другим, чтобы они помогли себе, и следует продолжать идти вперёд, несмотря на бурю, – ибо впереди всегда ожидает ясная погода. Кроме того, не следует обращать никакого внимания на неодобрительные выкрики эгоистов-интеллектуалов: «Не раскрывайте тайну. Храните её всю для нас. Люди не способны ничего понять»».

Истина хоть и не легко, но пробьёт себе дорогу. И человек, если пожелает, сможет найти путь к свободе.

«Профессор Дуремаркин и почтальон Стечкин»

Профессор Дуремаркин по воскресеньям имел обыкновение утром после лёгкого завтрака выпивать чашечку чёрного кофе с молоком. Потом он кормил рыбок в аквариуме (кошек и собак он не держал из-за шерсти и грязи, да и вообще за ними всё время требовалось следить, а времени у профессора бывало не очень много). Затем он садился в одно из широких мягких кресел и начинал работать.

Работать профессор Дуремаркин очень любил. Особенно по выходным, когда никто не мешал бесконечно, не мельтешил перед глазами и не досаждал ему. Профессор расслаблял своё немного одутловатое лицо, устремлял в стену два крепких, суженных, непроницаемых глаза и погружался в процесс, называемый «разоблачением очередного всемирного заговора». Когда руки у него сжимались почти в кулаки, будто он пытался захватить кого-то за воротник и тряхнуть со всей силы, то это уже означало, что профессор был близок к нужному моменту своей работы. Словно ищейка, он уже почти выследил наверняка и вышел на след грандиозного заговора. Оставалось только установить лица преступников, чтобы потом их признать в реальной жизни и разоблачить их подрывную деятельность. В этот всегда волнующий момент кадык у него на горле начинал вибрировать, будто бы профессор бросал что-то обвинительное в лицо невидимому и оттого ещё более коварному врагу.

Эта борьба никогда не проходила бесследно для здоровья профессора Дуремаркина. Когда борьба доходила до своего апогея, можно сказать до пика взрывоопасного напряжения, глаза у него становились совершенно непроницаемыми, тело сгибалось под какой-то неимоверной тяжестью, отчего оно становилось сгорбленным и потряхивалось какими-то конвульсиями. Но внезапно Дуремаркин распрямлялся, разбросав широко все конечности в стороны и выпучив глаза на высокий лоб. В этот момент взгляд у него бывал отрешённым и наполненным каким-то безбрежным упоением. О-о-о!!! Этот сладостный миг победы!!! Ещё раз разоблачить и сокрушить в самом зародыше заговор, ещё до того самого рокового часа, когда дерзкие заговорщики смогли бы собраться и нанести удар по молодому, демократическому обществу, используя его неорганизованность и структурную девственность и непорочность.

Работа была, конечно, неимоверно тяжёлая. Да и сама должность профессора Дуремаркина была соответствующей его эпохальному размаху и масштабу. Она называлась так: «Главный Директор Центра Информационного Управления Всеми Здоровыми и Прогрессивно-Настроенными Силами Общества против Всех Нездорово-Настроенных Сил Мирового Зла». Вот так, не больше, но и не меньше. Или сокращенно – Гендиректор ЦИУВЗПНСО против ВННСМЗ. При всех стараниях и невероятных усилиях профессора работы у него было просто непаханое поле, так как заговоры росли тут и там, как грибы после дождя, и Дуремаркин иной раз разоблачал их по три-четыре штуки за день. А это, согласитесь, вам не шутки… На такой-то работе и не такие люди спекались. Железо и кремень, одним словом, а не люди!!!

В итоге на самой работе времени катастрофически не хватало, и профессор брал её на дом.

Но этим утром что-то пошло не так, с самого начало как-то не совсем заладилось. Сначала оказалось, что кончилось кофе. Потом, после того, как слегка одутловатое лицо Дуремаркина напряглось и наморщилось для настройки мыслей, на ум стали приходить какие-то скинхеды, давящие ногами переспелые арбузы, но на серьёзный заговор это даже отдалённо не тянуло, и только отвлекало профессора. Досадно наморщившись, Дуремаркин снова накренил крепкую, бородатую голову, как в этот момент прозвенел звонок в дверь.

Профессор поднялся и, напевая: «Я другой такой страны не знаю…», пошёл открывать дверь. Но пускать к себе кого попало, Дуремаркин привычки не имел, и поэтому он громко с металлом в голосе спросил:

– Вам кого?

Из-за двери послышался мужской голос:

– Профессор Дуремаркин здесь проживает?

Не почувствовав в голосе должного пиетета к своей профессорской особе, Дуремаркин почему-то немного оскорбился, но решил проявить необходимую терпеливость и с дружелюбием спросил:

– Я не дам вам никакого ответа, пока вы мне не назовёте ваши паспортные данные, вашу прописку и не покажете в дверной глазок сам паспорт. Я отлично вижу, будьте уверены, кстати, я отличный стрелок! Вы только поверните паспорт так, чтобы свет на него падал…

Из-за двери послышалось сдержанное бормотание, потом мужской голос сказал:

– Вот. Видно так? Стечкин. Это я. Я – почтальон. Мне нужен профессор Дуремаркин. Ему письмо с уведомлением.

– Вижу, брат мой, вижу. Ох, не хотел звонить другу в МВД, но, как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Вы подождёте немного? Кстати, изобретатель Стечкин не родственник вам случайно?

– Нет, не родственник… Ладно, звоните другу, но только быстрее, пожалуйста. У меня ещё много писем, которые разнести нужно.

Но профессор Дуремаркин уже разговаривал по телефону: «Да-да, пришёл, говорит почтальон… Стечкин… Ага… Вторгаются, нарушают, никакого спасения… По прописке – улица Полярная… Ну, спасибо огромное… Всё-таки свобода информации – это великая вещь… Да, конечно, и вы к нам тоже. До свидания».

Профессор снова подошёл к двери и сказал:

– Ну-с, у вас всё в порядке, по крайней мере, пока. Добро пожаловать, входите. Только без попыток скрытой манипуляции, я по этим делам спец наивысшего класса, учился в самой Америке в серьёзнейших университетах, и собак на этом деле съел… У-у-у!!! Так что, если что…

Что будет «если что», почтальон не узнал, но, пройдя в квартиру, сказал:

– Понятно. Чего не понятного? Ну, может быть, вы всё-таки распишитесь у меня и заберёте своё письмо – и делу конец? А я уже пойду? Ладно?

Профессор молча оглядел почтальона и подумал: «Судя по движению зрачков, похож на кришнаитов, но, скорее всего, пассивный индивидуалист. И в прошлом году около месяца посещал клуб анонимных алкоголиков. Женат. Имеет двух детей. Характер евразийский, средней устойчивости. Надо всё-таки его тщательнее проверить». Почтальон в свою очередь окинул профессора взглядом и решил про себя: «Ага. Такие только на джипах ездят и черепаховый суп в ресторанах едят», потом увидел в носу небольшие волосинки, и неожиданно ему стало немного спокойнее.

Вдруг, ни с того, ни с сего, Дуремаркин произнёс:

– Байковое одеяло!

Лицо почтальона стало немного удивлённым. Профессор подумал: «Ладно. Ещё по-другому посмотрим его». Он ещё раз громко произнёс: «Хохломской выхухоль». Но и здесь он ничего подозрительного на лице Стечкина не обнаружил. Тогда он сказал:

– Что это мы стоим тут? Давайте пройдём, присядем здесь.

Гость расположился на стуле, а Дуремаркин сел напротив него и сказал:

– Вы же знаете, какие сейчас времена? Террористы, то, сё, это, другое… Понимаете, ведь? Нелегко бывает, когда не знаешь на кого опереться можно? Вот вы – почтальон, правильно? А вы знаете вообще, что такое «почта»? Что такое «почтальон»? Вот расскажите мне поподробнее, пожалуйста. Я хочу послушать вас. Давайте-давайте. Прошу вас!

Лицо профессора излучало такую благодушность, и от него так веяло чем-то знакомым, детским и приятным, что почтальон почему-то подумал: «Хозяин-то – конфетник настоящий и шоколадник, как от него чем-то сладким пахнет-то!» После этого он ещё больше успокоился и ответил:

– А что вы хотите от меня услышать?

– Всё без утайки. Расскажите мне прямо и искренне, что вы знаете про почтальонное дело?

Почтальон обомлел слегка от такого поворота дела. Дуремаркин увидел это и подумал: «Ага, братец! Загнал я тебя в угол! Всё-таки есть в нём что-то этакое. Сектантское. Сейчас мы всё и выясним».

Стечкин почесал голову и сказал:

– Я работаю на почте уже семь лет. Работа нравится. Мы пытаемся помочь людям получить корреспонденцию быстро и точно. Конечно, бывают ошибки, то иногда адрес неточный указан, то мы неверно письмо какое-то отсортируем. Мало ли что? Всякое бывало.

Профессиональное чутьё Дуремаркина сразу же заставило его насторожиться и прислушаться внимательнее к словам Стечкина, пока тот продолжал рассказывать о своей работе. «Пытается отделаться уклончивыми ответами, общими местами, гад, а если сейчас он попробует переменить тему разговора, значит, точно сектант, и, причём, крайне опаснейшего вида: псевдовосточно-диалектическо-апокалиптическо-постмодернистско-тлетворно-неоязыческо-монтанистского».

Почтальон, наконец, договорил до конца и замолчал.

– Приятно вот так побеседовать с людьми, - сказал профессор. – А расскажите ещё что-нибудь. Например, откуда вообще почта взялась, и кто руководит у вас почтой?

Почтальон стал заикаться:

– Давайте позвон-н-ним на мою работу. Там н-начальник отдела С-сидоров, он у нас вообще всё зн-нает.

– Хорошо. Наберите номер, я поговорю с ним.

Дуремаркин приложил ухо к трубке с видом человека, закалённого в суровых боях с врагом, имеющим численное, моральное и материальное преимущество. При разговоре он не сводил внимательных глаз со Стечкина: «Здравствуйте… Стечкин у меня дома… хочу узнать подробнее… Ага… Костры с дымом… Голуби… Скороходы… Конные заставы… Да-да, очень увлекательно…»

Пока профессор слушал по телефону двадцатиминутную лекцию, почтальон хотел вначале подкинуть на стол письмо и незаметно уйти, но священная обязанность почтовика заставила его остаться до самого конца. В это время он оглядывал большую комнату, во всём чувствовалась нехватка женской руки, и он подумал про себя: «Дефицит внимания и человеческого тепла. Не хватает профессору того, чтобы его кто-то понимал, похоже на это. С девочкой хорошенькой бы ему познакомиться, чтобы было с кем душа в душу пожить, да и порядок во всём доме она поддерживала бы». Такой логический ход совсем разнежил Стечкина, что он даже не заметил, как профессор подошёл к нему сзади и схватил его:

– Вы хотите завербовать меня? Сколько за это платить будете? Под чьим прикрытием вы работаете? Пароли, явки и связи? Кто руководит вами, как его фамилия? Имел ли ваш руководитель связи с «Коза Нострой» и с какого года? Привлекался ли к судебной ответственности за «аморалку» и попытку укусить и изнасиловать чёрную пантеру?

Вопросы сыпались на ошеломлённого почтальона градом, и он не мог собраться с мыслями и стабилизироваться, чтобы попытаться что-то ответить. Профессор Дуремаркин тем временем продолжал действовать по своей методике, описанной им в пособии «Методики обработки и правильные психологические реакции при вербовке адептами местных и заграничных массонствующих мормонствующих иудействующих псевдомолекулярных сект и ячеек».

– Носите ли вы розовые трусы в горошек? Нюхаете ли вы сушённый майский ландыш? Посмотрите на свой пуп – это же типично тоталитарный пуп! Чем вы это объясните?

Почтальон как мог, отвечал на вопросы и оглядывался по сторонам, чтобы улизнуть куда-нибудь или ударить профессора по голове чем-нибудь увесистым. Но Дуремаркин, твёрдо решил разоблачить сегодня хоть один заговор и поэтому полтора часа, не сбавляя темпа, допытывался правды, только правды и ничего кроме правды.

– Как вы могли посвятить свою жизнь этому делу, так и не узнав, откуда вся эта почта вообще взялась? С кем вы вообще, вы – почтальоны? С народом или против него?

Вконец обескураженный Стечкин уже сидел и не пытался что-либо предпринимать. Он решил отвечать по-хорошему, всё время думая: «Вот ведь, с виду профессор – весь такой чистоплотный вроде, наичестнейший прямо гражданин, а в голове-то целая куча тараканов сидит». А Дуремаркин всё ходил, посмеивался, прищуривался, грозил пальцем и продолжал свои вопросы, которые уже надоели почтальону до смерти.

– Имели ли вы связи с сектами северных кукумариев и южных серпинтариев?

Иногда профессор переходил на более возвышенные темы и рассуждал так:

– Вот вы все сектанты какие-то патологически радостные ходите. Веселитесь чего-то, улыбаетесь? Слишком уж нормальные какие-то, хотите чистенькими остаться, да? Это-то больше всего меня и раздражает. Не может наш простой человек быть радостным и слишком нормальным! Не может и всё, такова наша сермяжная правда жизни. Понятно?

– Да и худой вы какой-то. Худоба – это явный признак сектанства, потому что верхушка секты вас объедает и обирает, а вы голодаете. Обхват талии в норме должен составлять не менее 120 сантиметров. Тогда, я понимаю, человек – хорош! Вот посмотрите, мои пропорции какие. Такую стать ничем не опровергнешь! Красота – это страшная сила!

Наконец почтальон совсем растерялся. Он только сидел и смотрел в упор на Дуремаркина как обезумевший Брюс Уиллис на тыкву. Тот, не переставая, продолжал стрелять из пулемёта вопросами:

– Вы состоите в секте так называемых профсоюзов? Или которые ещё прикрываются под названием «Школа коммунизма»? Она же «Школа хозяйничания», она же «Школа управления»?

– У вас нет манифеста? Конечно, откуда у вас манифест? Вы – просто эклектичные метафизики, и вы ненавидите нас за то, что у нас есть манифест!!! Да есть!!! Вот наш манифест «Вас здесь не было, убирайтесь в свою Индию»!!!

Но почтальон Стечкин уже не слушал воплей профессора. Он встал и пошёл на Дуремаркина, мыча что-то про «традиционно из века в век почитаемые всем русским народом изделия сверхлёгкой китайской промышленности и недорогую китайскую лапшу». Когда увлёкшийся профессор заметил это движение, было уже совсем поздно. Кулак попал прямо ему в челюсть, а нога по широкой дуге пролетела и пяткой поддала ему в ухо. Профессор отлетел, красиво перевернувшись два раза в воздухе. Перекатившись на бок, профессор стёр со рта пенящуюся кровь и прошептал:

– O, my god, you never see brutal Russian rebellion, senseless and pitiless!!!

– Кто мой гад?!! А, сволота?!!

По телу профессора опять ударили ноги, пролетев по прицельным кривым. Тело профессора поднялось над полом и попало прямо в картину «Автопортрет профессора Дуремаркина после лекции с самыми верными его учениками».

Но надо отдать-таки должное профессору – он не оставлял попыток даже в такой ситуации проводить свою методическую деятельность и спрашивал, хватаясь за переломанные рёбра:

– Назовите мне три вещи, которые вам не нравятся вам в вашей почте и самом главном руководителе вашей почты? Вот у нас на работе я открыто ругаю своих подчинённых, а они – меня. Это нормально. Не улыбайтесь широко, а отвечайте мне.

Но Стечкин не улыбался, он пружинисто подбегал к Дуремаркину и ещё раз ритмично давал ему слева и потом ещё справа…

На следующий день в центральной городской газете «Вечерний Вестник» была опубликована статья «Почтальон совершил нападение на профессора Дуремаркина»:

«По сообщениям правоохранительных органов вчера около 12:00 в квартиру профессора Дуремаркина проник некий Стечкин, который совершил нападение на известного профессора-сектоведа. По одной из версий преступление связано с профессиональной деятельностью пострадавшего. По другим, пока не проверенным данным гражданин Стечкин доставил профессору письмо и напал на него, пытаясь отобрать у профессора пачку китайской лапши. Профессор Дуремаркин получил значительные телесные повреждения и был срочно госпитализирован. Нападавший задержан и доставлен в отделение милиции. Ведётся следствие».

Иннокентий Деточкин

Изменено 6 октября, 2010 пользователем CSN

[CSN]

Пишет Саентолог !!!

«Пересолил-2»

Пародийная повесть современных лет по рассказу Антона Павловича Чехова

Профессор Дуремаркин (избравший главным в жизни своим занятием литературную критику, и имевший честь незадолго до описываемой нами здесь истории вернуться на Родину с попутными ветрами перемен из далёкой заокеанской стороны), приехал на станцию «Мухоморники». В этом прекрасном живописном уголке русской природы находилось село, в котором служил его старый закадычный друг Егор Пуховичков. Профессор был знаком с Пуховичковым ещё до отъезда в Америку, а нынче Пуховичков обратился в сельские дьяконы. До села оставалось ещё проехать на попутке километров тридцать-сорок. (Ежели водила не «бомбила» на старом «жугуле», то и тридцати километров не будет, а коли водила намастрился «бомбануть» на все сто, да ещё машина разваливается на ходу, то целых пятьдесят наберётся.)

– Не подскажете мне, прелюбезная, где я могу поймать попутную машину или такси? – обратился профессор Дуремаркин к станционной кассирше.

– Чаво? Попутную? В этой дыре пол-литра сроду не сыщешь, а не то, что попутки... Эх-ма, тут до ближайшей трассы пёхом до заката не дошкандыбаешь, откуда ж её-то найти… Да вам куда ехать-то?

– В Посусековку, село такое небольшое где-то в этих краях.

– Чаво ж? – зевнула кассирша. – Гляньте-ка ещё за станцией, там за углом постоянно эти сидят, поджидают вашего брата залётного, подбросят вас куды хошь, хоть до белых медведей! С Богом!

Профессор вздрогнул слегка и потащился за станцию. Там, после мучительных расспросов, переговоров и треволнений, он нашёл здоровеннейшего армянина, угрюмого, усатого, одетого в спортивную куртку и кроссовки.

– Одуреть, какая у тебя колымага! – поморщился профессор, влезая на сиденье пассажира. – Стекло всё забрызганное, не разберёшь, где дорога, где ухабы...

– Не волновайся шибко, дорогой! Будем лететь по приборам! Эге-гей!

С виду машина была практически новая, но собранная явно впопыхах, на скорую руку, вся со щелями и торчащими швами, а двери закрывались только с применением испытанных русских магических слов, довольно широко распространённых.

Когда водитель повернул ключ и нажал на газ, машина только заскрипела и зачихала, когда же он выматерился и крутанул ключ ещё раз, то машина резко взвизгнула и задрожала, как в лихорадке. С третьего раза машина покачнулась, после же четвёртого она тронулась с места.

– И чего, мы так всю дорогу поедем? – спросил профессор, чувствуя сильную тряску и неприятно удивляясь тому, что его задняя часть тела испытывает почти прямой физический контакт с каждой выемкой или каждой ямкой, встречающейся на дороге.

– С музыкой веселее бу-удет! – попытался успокоить водитель. – Магнитола корейская, сын из Турции мне привёз... Музыка волн… Всем клиентам нравится… Расслабляйся, дорогой, слушай... Эх, бл…, кочка опять эта попалась!

Когда машина выехала со станции, были сумерки. Направо от профессора тянулась тёмная, замёрзшая равнина, без конца и краю, а на горизонте лениво догорала холодная осенняя заря... Поедешь по этой равнине, так наверно заедешь к Деду Морозу в гости: как раз под самый Новый год. Впереди в темнеющем воздухе мелькали, то попадая под свет от фар, то снова скрываясь в темноту, стволы каких-то печальных деревьев. Что было слева, профессор не мог разобрать, ибо с этой стороны его поле зрения закрывалось широким, сутуловатым туловищем водителя. В машине громко играла музыка, за окнами было морозно, холодно.

«Какая, однако, страшная глухомань кругом! – размышлял профессор, стараясь пододвинуть ноги под воздух из печки. – Не видно ни зги. Самое время напасть и ограбить. И никто бы и не узнал, хоть из ракетницы салютом пали... Да и водила ненадёжный... Ишь, какие ручищи на руле! Эдакое дитя природы кулачищем махнёт, и всё – поминай, как звали! И морда у него зверская, подозрительная и хитроватистая. С чего это вдруг я решил, что он армянин? Сдаётся мне, что он араб или турок, короче, сектант новейшей формации, автомобильного подкласса».

– Шеф, послушай, – спросил профессор, – тебя как звать?

– Меня-то? Сергей.

– Что, Сергей, как у вас здесь? Не опасно случайно? Рэкет не шалит?

– Ничего, бог миловал... Чего здесь шалить-то?

– Ну, это хорошо, конечно, что не шалят. Но на всякий случай всё-таки я взял с собой парочку стволов, – соврал профессор. – А с пистолетом, знаешь, шутки плохи. И гранату ещё прихватил с собой, с ней можно целую банду подонков одним махом ухайдакать...

Стемнело. Машина вдруг качнулась, накренилась, заскрипела и, словно нехотя, повернула налево.

«Куда же это он меня повёз? – подумал профессор. – Ехал всё прямо и вдруг налево. Чего доброго, завезёт, сволочь, к какому-нибудь оврагу и... и... Всякие бывают случаи!»

– Значит, прелюбезный, – обратился он к водителю, – ты желаешь сказать, что мне вовсе нечего у вас тут бояться? А жаль, знаешь... Я просто обожаю с разными маньяками разбираться... На вид-то я вроде худой, кашляю, соплёй перешибёшь, а вообще силища у меня немереная, словно у быка... Однажды напали на меня три обкуренных цыгана... Так что ж ты думал? Одному я так втемяшил левой, что... что, понимаешь, тот с ходу коньки отбросил, а те другие пошли по длинному этапу из-за меня. И откуда у меня сила эта только возникает, не понятно... Возьмёшь одной рукой какого-нибудь здоровилу, вроде тебя, и... и утрамбуешь по самую шляпку.

Сергей обернулся на профессора, заморгал всем лицом и вдавил газ до самого упора.

– Да, брат... – продолжал профессор. – Со мной не стоит даже связываться. Мало того, что психопат-убийца без конечностей останется, пооторву ему везде, так ещё и перед судом ответит... Мне все судьи и следователи подчинены. Человек я не маленький, всем нужный... Я вот еду, а начальство постоянно бдительно отслеживает, чтоб ни одна собака мне чего-нибудь не сделала. Везде по дороге за кустиками радары да антенны спутниковые понатыканы... По... по... постой! – заорал вдруг профессор. – Куда же это ты въехал? Куда ты меня везёшь?

– Да что, не видишь что ли? Лес проезжаем!

«Лес, действительно... – подумал профессор. – Испугался как болван! Однако нельзя выдавать своего волнения... Он уже заметил, что я сильно перетрухнул. Поэтому надо сделать более серьёзное и основательное лицо. Отчего это он так вдруг стал частенько на меня поглядывать? Наверное, замышляет что-нибудь... Раньше ехал еле-еле, как телега, а теперь ишь как втопил!»

– Послушай, Сергей, зачем ты так машину гонишь?

– Я не гоню, сама так разогналась... У неё как разогреется двигатель, так её потом танком не остановишь... Становится быстрее спортивного гоночного автомобиля.

– Врёшь, брат! Вижу, что врёшь! Только я тебе не советую так быстро ехать. Притормози-ка машину... Слышишь? Притормози, говорю!

– Зачем?

– А затем... затем, что за мной со станции должны выехать четыре оперативника по особым делам. Надо, чтоб они нас догнали... По заданию они обязаны догнать меня в этом лесу... С ними веселей будет ехать... Народ здоровый, коренастый... у каждого по пистолету... Что это ты всё щуришься на меня и качаешься, как на шарнирах? а? Я, брат, тово... брат... На меня нечего щуриться... на мне узоров цветастых не написано... Разве вот пистолеты могу вытащить и показать тебе из рук, а подержать тебе не дам... Изволь, если хочешь, я покажу... Давай, выну, покажу...

Профессор сделал вид, что роется в карманах брюк, и в это время случилось то, чего он не мог ожидать при всей своей нелепости. Сергей вдруг сбавил ход и выпрыгнул из машины и, низко пригнувшись, на четвереньках, крутыми зигзагами рванул в сторону чащи.

– Караул! – заголосил он. – Караул! Бери, бл…, и машину и магнитолу, только не трогай ты меня ради Бога! Караул!

Послышались скорые, удаляющиеся шаги, треск хвороста – и всё смолкло... Профессор, не ожидавший столь резкого эффекта от своих слов, кое-как остановил машину, потом уселся поудобней на сиденье и стал думать.

«Убежал... чокнулся с испугу что ли, кретин ненормальный... Ну, как теперь быть? Самому продолжать путь нельзя, потому что и дороги здешней не знаю, и могут ещё остановить и предъявить, что я его машину угнал... Как быть?» – Сергей! Сергей!

– Эй… Гей!.. – ответило эхо.

От мысли, что ему всю ночь придётся просидеть в этом тёмном лесу с пустым желудком и слышать только совиное уханье, комариный писк да надоевшую кассету с «Ласковым маем», профессора стало коробить вдоль спины, словно холодным напильником.

– Серёжа! – закричал он. – Прелюбезный! Где ты, Серёжа?

Часа два прокричал профессор, и только после того, как он охрип и помирился с мыслью о ночёвке в лесу, слабый ветерок донёс до него чей-то стон.

– Серёжа! Это ты, золотце? Поедем!

– При... прибьёшь ведь!

– Да я пошутил, золотце! Мамой клянусь, пошутил! Да какие у меня пистолеты, сам посуди, да? Да ты не бойся, это я заливал тебе смеха ради! А ты сразу во всё поверил, с первым апреля! Ладно, давай мириться и всё, закончим с этим всем делом! Самому тебе, небось, торопиться надо к жене, к детям, давай уже, поедем! Мёрзну!

Сергей, сообразив, вероятно, что настоящий преступник на месте профессора действительно уже давно бы исчез вместе с машиной, вышел из лесу и нерешительно подошёл к своему пассажиру.

– Ну, чего, простофиля, испугался? Я... я пошути-и-ил просто, а ты испугался... Садись!

– Шут с тобой, может тебе лечиться надо, – проворчал Сергей, влезая на сиденье водителя. – Если б знал, и за две штуки не повёз бы. Чуть было не окочурился от страха...

Сергей крутанул ключ зажигания. Машина задрожала. Сергей крутанул ещё раз, и машина покачнулась. После четвёртой попытки, когда машина тронулась с места, профессор закрыл уши воротником и провалился в тяжёлую дремоту. Надо было восстановить свои силы после случившейся странной пертурбации.

1885-2007

Иннокентий Деточкин

Изменено 6 октября, 2010 пользователем CSN

[Satjakama]

Интересные тексты. :) Самое поучительное - этот саентолог, как и всякий уважающий себя носитель сектантского мировоззрения, не допускает и мысли о том, что критика его организации может иметь под собой хоть какие-то основания.

[Гость НЭО]

Интересные тексты. :) Самое поучительное - этот саентолог, как и всякий уважающий себя носитель сектантского мировоззрения, не допускает и мысли о том, что критика его организации может иметь под собой хоть какие-то основания.

Основания может и имеются.

Но об этом может судить только тот, кто имеет непосредственное соприкосновенгие..., внутри организации. Критика дилетантов мало чего стоит?

[Satjakama]

Эээ... Если к тебе в карман лезет жулик, то не надо самому быть карманником для того, чтобы понять - это жулик. :)

[Solo]

Пользователь НЭО забанен навечно.

Он же Тигр. забанен на месяц.

http://antisekt.mv74.ru/forum/viewtopic.php?p=9050&sid=ef0f8994d7e3a7f0e2bd9a0f53d18e7d#9050

Тигр

Зарегистрирован: 09.04.2007

Сообщения: 1527

Откуда: Прилетел на пиндолете Хаббарда Добавлено: Вт Мар 03, 2009 2:11 pm Заголовок сообщения:

Рон Волшебник, поскольку тут тебя испугались и забанили, может ты не успел получил моё письмо в личку?

Поэтому публикую адрес публично. Напиши обязательно мне

tsv.63@rambler.ru.

[Евгений]

Основания может и имеются.

Но об этом может судить только тот, кто имеет непосредственное соприкосновенгие..., внутри организации. Критика дилетантов мало чего стоит?

Судить о печке может только пирог, там испечённый, а повар - ни-ни....