элиезер юдковский Смертельные спирали и аттрактор культа

[Евгений]

Буду перепощивать здесь интересную подборку статей о культах и о рациональном подходе к ним с ресурса российских рационалистов LessWrong на русском. Это статьи Элиезера Юдковского. Первой публикую последнюю статью в списке так называемой цепочки «Смертельные спирали и аттрактор культа» под названием «Культовая контркультовость».

Цитата

Культовая контркультовость

Элиезер Юдковский

В современном мире присоединиться к культу — возможно одна из наиболее плохих вещей, которые могут с вами произойти. В лучшем случае вы окажетесь в группе хороших, но запутавшихся людей, которые просто ошибаются, но не имеют против вас ничего плохого в принципе. Тогда вы всего лишь потратите много времени и денег, ничего не получив взамен. На самом деле, это описание подходит любому провалившемуся стартапу в Силиконовой долине. Что подразумевает под собой чертовски тяжелый опыт, если подумать. Так что да, это все же достаточно страшно.

Но настоящие культы намного хуже. Демонстративное проявление внимания и заботы к человеку, находящемуся в личном кризисе, как техника вербовки. Депривация сна. Стимулируемая апатия от тяжелой работы. Удаленные коммуны для изоляции новообращенного от друзей и семьи. Ежедневные собрания для исповеди в нечистых мыслях. Не является необычным для культов и забирать все деньги новообращенного — все сбережения плюс зарплата — заставляя его зависеть от культа даже в отношении еды и одежды. Голодание как наказание за неподчинение. Серьезный ущерб здоровью и промывка мозгов.

Принимая все это во внимание, наверное я должен больше симпатизировать тем людям, которые ужасно нервничают, начиная делать что-то, что странно выглядит, по поводу того, не попали ли они в культ. Это не должно действовать мне на нервы. Хотя действует.

Момент первый: «культы» и «не-культы» это не отдельные естественные виды как собаки и кошки. Если вы посмотрите на любой список характеристик культа, вы увидите черты, которые легко обнаруживаются в политических партиях и корпорациях — «члены группы призывают не доверять внешней критике как имеющей скрытые мотивы», «иерархическая структура власти». Я постил групповые режимы неудач, типа раскола группы, смертельных спиралей счастья, некритичности и охлаждения испарением, каждый из которых усиливает другие. Когда все эти недостатки растут и встречаются друг с другом, они все вместе комбинируются в супер-Недостаток, глупее, чем каждая из составляющих его частей, типа Вольтрона. Но это не сущность культа; это его аттрактор.

Собаки рождаются со своей ДНК, а кошки со своей. В нашем мире нет существ, которые имели бы среднюю между ними ДНК. (Даже с учетом генетических манипуляций, далеко не просто создать существо с половиной собачьих генов и половиной кошачьих.) И невероятно, что кошачьи гены внезапно мутируют наполовину и дадут кошке половину собачьих характеристик, превратив ее в гибрида.

Человеческое сознание, когда думает о категориях, похоже предпочитает сущности аттракторам. Оно хочет сказать «это культ» или «это не культ», и тем самым завершить задачу классификации. Если вы наблюдаете, что у Сократа десять пальцев, он носит одежду и говорит по-гречески, тогда вы можете сказать «Сократ — человек» и из этого вывести «Сократ уязвим к болиголову» без проведения тестов крови, чтобы подтвердить его смертность. Вы выводите человечность Сократа раз и навсегда.

Но если вы наблюдаете определенную группу людей, которая похоже проявляет внутригрупповое-внешнегрупповое разделение и видите эффект положительного ореола вокруг их Лучшей Штуки В Мире — которой может быть объективизм, вегетерианство или нейронные сети — вы не можете из свидетельств на данный момент вывести, достигли ли они уже некритичности. Вы не можете вывести, истинна ли их идея или ложна, или действительно полезна, но совсем не в той степени, как они думают. Из информации собранной к текущему моменту вы не можете вывести всегда ли они так вежливы, или они заманивают вас, чтобы изолировать от остальных и лишить вас сна и еды. Характеристики культа присутствуют не все и отсутствуют не все.

Если посмотреть поверх аргументов типа «Х это культ», «Х это не культ», то можно видеть, что одна сторона смотрит на список характеристик культа, находит те, что совпадают и говорит «Поэтому это культ!», а противная сторона находит список не совпадающих характеристик и возражает «Поэтому это не культ!»

Вы не можете сформировать точную картину динамики группового мышления используя данный вид эссенциализма. Вам нужно уделить внимание каждой характеристике отдельно.

При этом обратное глупости не есть ум. Если вы заинтересованы в центральной идее, а не в группе, которая ее реализует, то умные идеи могут иметь глупых последователей. Множество последователей Нью Эйдж болтали о «квантовой физике», однако это никак не свидетельствует против самой квантовой физики. Разумеется, глупые идеи тоже могут иметь глупых последователей. Из бинарного эссенциализма следует мысль, что если вы определяете, что группа является «культом», то их убеждения должны быть ложными, поскольку ложные убеждения являются характеристикой культа, равно как мех является одной из характеристик кошки. Если же вы интересуетесь идеей, то смотрите на нее, а не на людей. Культовость это в большей степени характерстика групп, а не гипотез.

Вторая ошибка — это когда люди нервно спрашивают «Это же не культ, да?» Для меня это звучит так, словно они ищут уверений от рациональности. Понятие рационалиста не привязано к их виденью самого себя настолько, насколько этого заслуживает. Но даже не вдаваясь в детали, конечно любой может видеть, что нервный поиск уверений не лучший шаблон, в котором сознание может оценивать вопросы рациональности. При этом ваше любопытство не является искренним и вы не ищете способы проверить свои сомнения. Вместо этого вы приметесь искать некий внешний источник, который скажет вам, что культы используют депривацию сна для управления людьми, отметите, что Ваша-Любимая-Группа так не делает и сделаете вывод «Это не культ! Ура!» Если нет шерсти, то это не должна быть кошка. Весьма ободряюще.

Но любая деятельность стремится стать культом, и не имеет значения, осмысленна ли она сама по себе или глупа. Дихотомия «свои-чужие» часть человеческой природы, а не бич отдельных мутантов. Рациональность это исключение, а не правило. Вы должны прилагать постоянные усилия, чтобы поддерживать рациональность и не давать себе естественно съехать в энтропию. Если вы решили «Это не культ» и вздохнули с облегчением, тогда вы больше не будете прилагать усилий для противостояния обычным тенденциям съезжания в культ. Вы решите, что сущности культа тут нет и прекратите сопротивлятся энтропии аттрактора культа.

Если вы ужасно тревожитесь о принадлежности к культу, тогда вы захотите убрать любое упоминание о любой характеристике, которая сигнализирует о культе. Но любая группа, которая видит цель в позитивном свете, рискует поддаться эффекту ореола и должна прилагать усилия, чтобы избежать смертельной спирали. Это истинно даже для обычных институтов, таких как политические партии — люди, которые думают, что либеральные или консервативные ценности могут вылечить рак и т.д. Это истинно для стартапов Силиконовой долины, как провальных так и успешных. Истинно для пользователей Маков и пользователей Линукс. Эффект ореола не становится хорошим только потому что все вокруг делают так же; если все пойду прыгать в пропасть, вы не пойдете. С ошибками в мышлении нужно сражаться, а не примиряться. Но если вы слишком тревожитесь о «Вы уверены, что это не культ?», тогда вы будете отказываться видеть любой знак культовости, поскольку это будет подразумевать, что вы в культе и — это не культ!!! Так что вы не увидите настоящее поле боя, где обычные тенденции к культу либо наступают, либо отбрасываются.

Третья ошибка в том, чтобы тревожно спрашивать «Это же не культ, да?» это то, что я подозреваю, что тревожность при этом присутствует там по неправильным причинам.

Почему группы, которые возносят свои Счастливые Штуки до небес, вдохновляют своих членов пожертвовать им деньги и добровольно работать на них без оплаты, формируют частные общины, в которых члены группы тесно связаны друг с другом, зовутся «религиями», а не «культами», если единственное отличие их в том, что они существуют больше нескольких сотен лет?

Почему большинство людей, которые нервно спрашивают о крионике «это же не культ, да?» не настолько тревожатся, когда уделяют внимание предвыборной гонке, принимая сторону демократов или республиканцев? Дихотомии «свой-чужой» и спирали счастья могут образовываться в политических дебатах, в основных религиях, в спортивных сообществах. Если бы тревожность происходила из страха сделать ошибку в рациональности, люди бы спрашивали «Это не дихотомия «свой-чужой»?» о политической гонке точно с тем же уровнем страха.

Есть легитимная причина меньше боятся либертарианства чем культа летающего макаронного монстра, поскольку у либертарианства нет репутации использования депривации сна для обращения людей в свою веру. Однако у крионики тоже. Так почему же люди больше волнуются о том, что голова человека будет заморожена после остановки дыхания?

Подозреваю, что данная тревожность это не страх веры в ложь и не страх физических увечий. Это страх оказаться одиноким инакомыслящим. Тревожность, в которую впадал субъект в экспериментах Аша, когда другие подопытные (на самом деле — сообщники экспериментатора) один за одним говорили, что линия С одинакова с Х, хотя субъект видел, что одинаковы В и Х. Страх отстать от группы.

Вот почему группы, убеждения которых существуют так долго, что стали казаться «нормальными», не провоцируют такой тревоги, как «культы», хотя при этом те же основные религии вполне могут забрать все ваши деньги и отослать вас в монастырь. Вот почему группы наподобие политических партий, которые очевидно ложны в рациональности, не провоцируют такой тревожности как «культы». Слово «культ» не используется для обозначения ошибок в рациональности; оно используется как ярлык для всего, что кажется странным.

Не каждое изменение является улучшением, но каждое улучшение является изменением. Если вы хотите сделать что-то лучше, то у вас нет другого выбора, кроме как делать это по-другому. Да, общепринятая мудрость включает в себя немалый объем настоящей мудрости; да, имеет смысл сначала получить побольше доказательств действенности того, что кажется странным. Но тревожность не является разновидностью взвешенного рационального соображения. Это страх поверить во что-то, что заставит ваших друзей смотреть на вас как на натурального психа. И поэтому люди спрашивают «это не культ, да?» таким тоном, каким никогда не говорят о политических выборах или покупке большого телевизора.

И это меня сильно достает.

Это словно бы как только вы поверите во что-то, во что не верят ваши предки, Фея Культа спускается с небес и заражает вас Сущностью Культа, и следующее, что вы помните — вы все носите робы и поете гимны. Словно «странные» убеждения являются прямой причиной проблем, а не лишение сна и побои. Что вред, наносимый культами — вроде суицида с целью попасть на небеса и так далее — просто показывает что все со странными убеждениями сумасшедшие; что первой и основной характеристикой «членов культа» является то, что они необычные аутсайдеры.

Да, социально необычное убеждение содержит для группы риск сформировать дихотомию «свой-чужой», попасть под влияния охлаждения испарением и т.д. Но необычность это фактор риска, а не само расстройство. Точно то же происходит, если есть цель, про которую вы думаете, что она стоит достижения. Не имеет значения, истинно это убеждение или нет — обладание хорошей целью всегда подставляет вас под риск смертельной спирали счастья. Но это делает возвышенные цели фактором риска, а не пороком. Некоторые цели на самом деле стоят того, чтобы стремиться к их осуществлению.

С другой стороны, я не вижу легитимных причин для лишения сна или угроз побоями оппозиционерам, и точка. Когда группа это делает, то независимо от того, зовете вы ее «культом» или нет, у вас есть прямой ответ на прагматичный вопрос, стоит ли к ней присоединяться.

Проблема четвертая: страх одинокого инакомыслящего это что-то, что сами культы используют. Страх того, что твои друзья будут смотреть на вас с осуждением — это тот эффект, который настоящие культы используют чтобы привлекать людей и удерживать их у себя — помещая новообращенных в окружение, состоящее только из последователей культа.

Страх странных идей и склонность к конформизму без сомнения помогли многим потенциальным жертвам избежать культов. Когда вы вне культа, они помогают вам сохранить это положение. Но когда вы находитесь внутри культа — они не дают вам выйти. Конформизм просто удерживает вас там, где вы находитесь, не разбирая, хорошее это место или нет.

Человек хочет, чтобы существовал способ, при помощи которого он мог бы убедиться, что он не в «культе». Некий определенный неопровержимый аргумент, который можно предъявлять людям, которые смеются над ним. Способ, который раз и навсегда бы убедил его, что он занимается правильным делом и избавил бы его от постоянных сомнений. Я верю, что это и называется «потребность в завершении». И — конечно же — культы тоже это используют.

И вот фраза «культовая контркультовость».

Жить с сомнением не является добродетелью — назначение любого сомнения это уничтожить само себя, либо подтвердившись либо будучи опровергнутым, и сомнение это то, что просто удерживает на месте, ничего не давая достичь. Но иногда сомнение действительно требует времени, чтобы самоуничтожиться. Жить с набором сомнений, которые в текущий момент еще не разрешены — неизбежный факт в жизни рационалиста. Сомнение не должно быть страшным. Иначе вам придется выбирать между жить загнанным или жить глупым.

Если вы на самом деле искренне не понимаете, является ли группа культом, тогда вы просто должны выбирать в условиях неопределенности. А для этого существует теория принятия решений.

Проблема пять: недостаток стратегического мышления.

Я знаю людей, которые принимают решения насчет Сингуляризма только взвесив все, и аналогичным образом они действуют при оценке политических партий и основных религий. Взвешенно, а не тревожно или защищаясь. Эти люди могут видеть с первого взгляда, что Сингуляризм очевидно не является полномасштабным культом с лишением сна и прочим. Но они считают, что он станет культом, вследствие факторов риска, таких как превращение концепции сильного ИИ в Сверх-Счастливого Агента (агента, в основном определяемого как соглашающийся с любым хорошим утверждением о нем). Только потому что что-то не является культом сейчас, не значит, что оно не станет культом в последующем. Культовость является аттрактором, а не сущностью.

Раздражает ли меня такой вид благоразумия? Конечно же нет. Я и сам провожу немало времени, размышляя о таком сценарии развития событий. Я стараюсь так выставить мои фишки Го, чтобы блокировать это направление. Например, одним из проявлений этого является серия постов о ошибках культов в мышлении.

Люди, говорящие о «рациональности» также имеют повышенный фактор риска. Давать людям советы как думать — это по определению опасное занятие. Но это фактор риска, а не порок.

Оба моих любимых занятия имеют риск стать культом. Но почему-то я слышу вопросы вида «а вы уверены, что это не культ?» куда чаще, когда говорю о сильном ИИ, нежели когда говорю о теории вероятности и когнитивных науках. Я не знаю, выше ли один фактор риска другого, но знаю, что из этих двух занятий звучит страннее…

Проблема 6 с вопросом «Это же не культ, да?»…

Просто сам вопрос по себе ставит меня в весьма раздражающую безвыходную ситуацию. Настоящий Злой Гуру конечно бы использовал тревожность человека против него самого и придумал бы удобный и подробный аргумент, который объяснил бы Почему Это Не Культ, который человек хотел бы принять. Иногда у меня складывается такое впечатление, что это то, чего люди от меня хотят! Что бы я ни пытался писать о культовости и как ее избежать, я не могу избавиться от ощущения, словно я поддаюсь этому порочному желанию — что в конце концов я все же даю людям уверение. Даже когда говорю людям, что нужно постоянно бороться с энтропией.

Такое ощущение, что я первый инакомыслящий в эксперименте Аша, который говорит остальным: «Да, линия Х на самом деле такая же как линия В, и нормально говорить, что это так.» У них не должно быть необходимости спрашивать! Или, что даже хуже, ощущение такое, что я привожу подробный аргумент Почему Это Не Культ. Это неправильный вопрос.

Просто посмотрите на процессы мышления той группы сами и решите для себя, то ли это, частью чего вы хотите быть, как только отставите в сторону страх странного. Только вы ответственны за остановку себя от мышления в стиле культа, и не имеет значения, с какой группой вы на самом деле работаете.

Когда кто-либо спрашивает «Это же не культ, да?» то в независимости от моего ответа, я всегда ощущаю себя так, словно защищаю что-то. Мне не нравится это чувство. Это не работа мастера-байесианца — уверять и успокаивать, и не работа рационалиста — защищаться.

Культы паразитируют на групповой тревожной потребности в уверениях. Вы не можете заставить тревожность уйти только пожелав этого, а ложная самоуверенность при этом будет только хуже. Если кто-либо ищет уверений — пусть даже уверений в том, чтобы быть рационалистом — это значит что в его броне есть брешь. Умелый мечник концентрируется на цели, а не на том, чтобы оглядываться вокруг — не смеется ли кто над ним. Когда вы знаете, что вы пытаетесь сделать и зачем, вы будете знать, получается ли это у вас или нет, и помогает ли вам в этом ваша группа или только мешает.

(Постскриптум: если кто-то придет к вам и скажет «Вы уверены, что это не культ?» не пытайтесь объяснить все вышеприведенное за один заход. Вы при этом недооцените понятийные расстояния. Человек скажет «Ага, так вы признаете, что это культ?» или «Стоп, ты говоришь, что я не должен обращать внимания на то, культ ли это?» или «Так…страх культа является признаком культа? Это звучит так, словно ты в культе» Так что последний раздражающий фактор — седьмой, если вы продолжаете считать — это что все это приходится очень долго объяснять.)

Перевод: 

Remlin

Cultish Countercultishnes

 

[Евгений]

Аффективная эвристика

Источник.

Элиезер Юдковский

Аффективная эвристика — это когда субъективные впечатления о хорошем или плохом используются как эвристика — источник быстрых суждений. Ощущения комфорта и дискомфорта являются центральными для человеческого мышления и влияют на появление аффективной эвристики вместе с замечательными искажениями — одними из моих любимых.

Давайте начнем с относительно безобидного искажения. Представьте, что вы переезжаете в новый город и должны перевезти на корабле старинные дедушкины часы. В первом случае эти часы — подарок от ваших дедушки и бабушки на ваш день рождения. Во втором — тоже подарок, однако от дальнего родственника, которого вы почти не знаете. Сколько вы заплатите за страховку, по которой вам выплатят 100$ в случае утери часов? Согласно исследованиям Ши и Канрейтера (2000), субъекты готовы заплатить больше чем в два раза больше в первом случае. Это может звучать достаточно рационально — почему бы не заплатить больше за более ценный объект — пока вы не поймете, что сумма за страховку не защищает часы, а только гарантирует вам выплату, если часы будут утеряны, причем сумма выплаты в обоих случаях одинакова. (да, кстати, предполагается, что страхование проводится сторонней компанией, так что все работы по перевозке часов будут одинаковы по качеству в обоих вариантах).

Ну ладно, это не звучит особо безумно. Тут можно вывернуться, утверждая, что субъекты страховали аффективные исходы, а не финансовые — возмещение убытков.

Тогда как насчет этого? Ямагаши (1997) показал, что субъекты оценивают болезнь как более опасную, если описывать ее как убивающую 1286 людей из 10 000, нежели если ее описание будет «она имеет вероятность смерти пациента в 24,14 %». Скорее всего мысленное представление тысячи мертвых тел куда впечатляюще, нежели представление одного человека, который скорее выживет, нежели умрет.

Подождите, есть и похлеще.

Предположим, что аэропорт должен решить, потратить ли средства на покупку нового оборудования, в то время как критики утверждают, что деньги нужно потратить на увеличение безопасности. Словик (2002) предоставил две группы субъектов с аргументами за и против покупки оборудования, с шкалой ответов от 0 (никто не поддержал) до 20(сильная поддержка). Одна из групп смотрела измерение, описывающее как спасающее 150 жизней, а вторая — как спасающее 98 % из 150жизней. Гипотеза, которая вдохновила на проведение этого эксперимента, гласила, что спасение 150 жизней звучит хорошо, но неясно, много ли это? Мало? В то время как спасение 98 % это что-то явно хорошее, потому что 98 % близко к верхней границе процентной шкалы. И вот спасение 150 жизней получает среднюю поддержку в10.4, в то время как спасение 98 % из 150 жизней имеет среднюю поддержку в 13.6 голосов.

Или рассмотрим отчет Деней-Ра и Эпштейна (1994): Субъектам предлагали возможность выиграть 1 доллар каждый раз, когда они случайно вытаскивали красный шарик из непрозначной емкости, часто предпочитали вытаскивать шарики из емкости, в которой было больше самих красных шариков, но меньшая их пропорция. То есть емкость со ста шариками из которых 7 красные предпочиталась аналогичной с десятью шариками, один из которых красный.

Согласно Деней-Ра и Эпштейну, эти субъекты, когда их опрашивали после эксперимента, утверждали, что хотя они и знали, что вероятности не в их пользу, однако они ощущали, будто их шансы выше, когда у них больше красных шариков в емкости. Для тебя это может звучать безумно, о Подкованный в Статистике Читатель, однако если ты подумаешь тщательней, то ты осознаешь смысл этого. 7 % может быть и выглядит хуже, чем 10 %, но это более чем компенсируется бо́льшим числом красных шариков. Да, вероятность меньше, но у тебя всё же больше шансов выиграть. Ты должен медитировать на эту мысль, пока не достигнешь просветления и не поймешь, как остальная часть планеты представляет себе вероятность.

Файникейн (2000) тестировал теорию, что люди склонны обобщать свои суждения об определенных плохих или хороших чертах чего-либо в общее хорошее или плохое ощущение о этой вещи. Например информация о возможном риске или возможной выгоде ядерных станций. Логически, информация о риске никак не связана с информацией о выгоде. Если существует определенный факт, что конструкция реактора такова, что он пассивно безопасен (не достигает критической отметки даже при выходе из строя систем охлаждения), это не влияет на то, будет ли он производить меньше отходов, или давать электричество используя меньше топлива и т.д. Все это может быть хорошо, однако не стоит смешивать это в одну кучу. Тем не менее, Файникейн обнаружил, что для ядерных реакторов, газа, пищевых консервантов и т.д. предоставление людям информации о большой выгоде заставляло их воспринимать продукт как менее рискованный; а если акцентировать внимание на высоких рисках, то люди воспринимали продукт как менее выгодный, и так далее.

Он также обнаружил, что в условиях нехватки времени обратная зависимость между воспринимаемым риском и воспринимаемой выгодой растет, в соответствии с обнаруженным фактом, что нехватка времени, недостаток информации или отвлечение — все это увеличивает долю эвристики восприятия в сравнении с аналитическим обсуждением.

Ганза (2001) обнаружил сходный эффект в области финансов. Согласно стандартной экономической теории, доходность и риск должны коррелировать положительно — или говоря другими словами, люди платят более высокую цену за безопасные инвестиции, что снижает доходы; акции обеспечивают больший доход, чем облигации, однако имеют соответствующий более высокий уровень риска. При оценке знакомых акций, суждения аналитиков о рисках и доходности положительно коррелируют, как обычно и ожидается. Однако при оценке незнакомых акций аналитики склонны оценивать их как хорошие или плохие в общем — низкий риск и высокие доходы или высокий риск и низкие доходы.

Для дальнейшего чтения я рекомендую отличную главу в Slovic et. al.2002: «Rational Actors or Rational Fools: Implications of the Affect Heuristic for Behavioral Economics.».

Denes-Raj, V., & Epstein, S. (1994). Conflict between intuitive and rational processing: When people behave against their better judgment. Journal of Personality and Social Psychology, 66, 819-829.

Finucane, M. L., Alhakami, A., Slovic, P., & Johnson, S. M. (2000). The affect heuristic in judgments of risks and benefits. Journal of Behavioral Decision Making, 13, 1-17.

Ganzach, Y. (2001). Judging risk and return of financial assets. Organizational Behavior and Human Decision Processes, 83, 353-370.

Hsee, C. K. & Kunreuther, H. (2000). The affection effect in insurance decisions. Journal of Risk and Uncertainty, 20, 141-159.

Slovic, P., Finucane, M., Peters, E. and MacGregor, D. 2002. Rational Actors or Rational Fools: Implications of the Affect Heuristic for Behavioral Economics. Journal of Socio-Economics, 31: 329–342.

Yamagishi, K. (1997). When a 12.86% mortality is more dangerous than24.14%: Implications for risk communication. Applied Cognitive Psychology, 11, 495-506.

Перевод: 

Remlin

The Affect Heuristic

[Евгений]

Помощь и пожелания

 

Эффект ореола

Источник

Элиезер Юдковский

Аффективная эвристика — это когда общее ощущение хорошего или плохого влияет на многие другие суждения, вне зависимости от того, логично ли это или нет, и независимо от того, осознаете вы это или нет. Субъекты, которым рассказали о преимуществах ядерной энергии склонны недооценивать риски реакторов; биржевые аналитики, которые оценивают неизвестные им акции, склонны характеризовать их в общем, как хорошие или плохие — низкий риск и высокий доход или высокий риск и низкий доход — пренебрегая обычной экономической теорией, которая говорит что риск и доход должны коррелировать положительно.

Эффект ореола (также называемый гало-эффектом) это проявление аффективной эвристики в социальной психологии. Роберт Чалдини во «Влияние: наука и практика» обобщает:

Исследования показывают, что мы автоматически присваиваем симпатичным людям такие хорошие черты как талант, доброту, честность и ум (для обзора свидетельств см. Eagly, Ashmore, Makhijani, & Longo, 1991). К тому же мы не замечаем, что в данных суждениях играет роль физическая привлекательность. Некоторые последствия таких неосознанных предположений что «что-то хорошо выглядящее есть хорошее» пугают меня. Например, исследование канадских федеральных выборов 1974 года обнаружило, что привлекательные кандидаты получили больше чем в два с половиной раза голосов, нежели непривлекательные(Efran & Patterson, 1976). Несмотря на такие свидетельства фаворитизма по отношению к привлекательным внешне политикам, дальнейшие исследования показали, что избиратели не осознают данного своего искажения. На деле, 73 процента канадских избирателей категорически отказались признать что в их суждениях внешность кандитата играла какую-то роль; и только 14 процентов сказали, что допускают такую возможность (Efran & Patterson, 1976). Избиратели могут отрицать влияние привлекательности на возможность быть избранным, однако тревожные свидетельства наличия данного эффекта продолжают поступать (Budesheim & DePaola, 1994).

Аналогичный эффект проявляется в ситуациях, связанных с наймом сотрудников на работу. Согласно одному из исследований, хороший вид претендента часто играл большую роль в процессе принятия решения интервьювером о найме, чем даже профессиональные навыки — хотя интервьюверы заявляли обратное, что внешний вид не оказывает значительного влияния на их выбор (Mack& Rainey, 1990). Преимущество привлекательных внешне сотрудников легко отслеживалось в день зарплаты. Экономисты, исследовавшие данные по США и Канаде, обнаружили, что такие сотрудники получали зарплату в среднем на 12-14 процентов больше, нежели их не столь привлекательные коллеги (Hammermesh & Biddle, 1994).

Не менее тревожные исследования показывают, что строение костей и пропорции тела могут влиять даже на судебные процессы. Даже в правовой системе хорошо выглядящие люди получают преимущество (смотри Castellow, Wuensch, & Moore, 1991; and Downs & Lyons, 1990). Например, в пенсильванском исследовании (Stewart, 1980) ученые ранжировали 74 обвиняемых согласно их физической привлекательности перед их судом. Потом, проверяя результаты данных случаев, они обнаружили, что привлекательные люди получили куда более легкие наказания. Фактически, привлекательные обвиняемые вдвое чаще непривлекательных избегали тюрьмы. В другом исследовании — когда оценивалась сумма выплаты за причиненный ущерб, если обвиняемый был привлекательней пострадавшего, то средняя сумма выплат составляла 5623 доллара, если же наоборот — жертва была привлекательней обвиняемого, то средняя сумма вырастала до 10 051 доллара. Более того, присяжные демонстрировали данный эффект вне зависимости от своей половой принадлежности (Kulka & Kessler, 1978).

Другие эксперименты продемонстрировали, что привлекательные люди чаще получают помощь, если она им нужна (Benson, Karabenic, & Lerner, 1976), и с куда большим успехом могут убеждать людей менять мнение (Chaiken, 1979)…

Влияние привлекательности на оценку интеллекта, честности и доброты — это чистый пример искажения (особенно когда вы судите о этих сущностях на основе фиксированного текста) поскольку мы не ожидаем, что суждения о честности и привлекательности будут объединены на каких-то легитимных причинах. С другой стороны, сколько моего воспринимаемого со стороны интеллекта проистекает из моей честности? Как много моей воспринимаемой честности проистекает из моего интеллекта? Поиск истины и произнесение ее вслух не так широко разделены в природе как хороший вид и умный вид…

Но эти исследования эффекта ореола привлекательности должны заставлять нас подозревать что существует подобный эффект и для доброты или интеллекта. Предположим, вы знаете человека, который кажется не только очень умным, но также честным, альтруистичным, добрым и спокойным. Вы должны быть скептичнее относительно того, не влияют ли какие-то из этих характеристик на ваше восприятие других. Возможно, этот человек на самом деле умен, честен и альтруистичен, но не всегда добр или спокоен. Вы должны насторожиться, если вам кажется, будто вы можете разделить всех своих знакомых на чистых ангелов и демонов.

И я знаю, что вы не думаете, будто вы должны это делать, но, возможно, вам стоило бы быть более скептичными в отношении более привлекательных политиков.

Перевод: 

Remlin, Alexander_Pavlov

The Halo Effect