Еще одна гипотеза о происхождении человека...(продолжение)

[Гость Востряков Владимир]

Еще одна гипотеза о происхождении человека (продолжение)

Часть 2

Прежде, чем появились имена вещей, т.е. слова обозначающие вещи, появились информационные сигналы, самым важным из которых был сигнал опасности, т.е. такой звук, который издавал древний человек, сообщая своим соплеменникам об опасности. Эти сигналы-сообщения были первичными, но сами по себе они не являются еще языковыми единицами, т.е. словами в собственном значении, но которые впоследствии обязательно стали словами и из первой сигнальной системы неизбежно перешли во вторую сигнальную систему. То есть человек выделился из животного мира окончательно и бесповоротно.

Главной, наиболее общей причиной возникновения языка, мне думается – является инстинктивная, врожденная, т.е. неосознанная жажда жизни, которая свойственна всему живому и является неотъемлемым, фундаментальным свойством всего живого. Очевидно, что эта причина, т.е. инстинктивная, неодолимая, всеобъемлющая жажда жизни – является, наиболее общей причиной существования жизни на Земле и одновременно, необходимым, фундаментальным условием ее развития и сохранения. Именно эта, одна единственная причина является достаточной, чтобы объяснить беспощадную борьбу за существование на нашей планете в живом мире, как неотвратимое, неизбежное следствие, которое наступает с железной необходимостью и существует повсюду и везде, где только есть жизнь. Эта одна, единственная причина, очевидно, является причиной самой себя, является самодостаточной (в данном контексте), поэтому не имеет своей первопричины, вернее является одновременно и первопричиной. Ее нельзя объяснить в рамках данных коллизий, ее можно только констатировать. Это положение в данном случае принимается аксиоматически и в смысле презумпции, что означает, что данное положение принимается за истину, пока не доказана его ложность или ограниченность, т.е. принимается в виде рабочей гипотезы.

(В дальнейшем, когда мы будем рассматривать наиболее общую философскую проблему – проблему существования, будут внесены соответствующие корреляции. А в данном случае, с названной аксиоматикой дела обстоят примерно так, как с аксиомой о параллельных из геометрии Эвклида. Однако, в конечном счете выяснилось, что эта аксиоматика является ограниченной и обобщение произошло на более высоком уровне в геометриях Лобачевского, Бойяи, Римана и т.д. Позднее, с этой аксиоматикой наиболее полно разобрался Гильберт.)

Если жажда жизни является атрибутом всего живого, то почему языком обзавелся только один единственный вид – человек? Ведь сигналами (первой сигнальной системой) пользуется весь животный мир. Ответ, по-моему, очевиден – благодаря уникально-благоприятным мутациям генома человека. Понятно также, что прежде чем возник язык, возникло сознание, та высшая форма отражения, без которой был бы невозможен никакой прогресс человека как вида, и никакого выделения человека из животного царства не произошло бы. Сознание и самосознание человека в момент его рождения было, конечно же, очень слабым, как сознание ребенка, однако это был гигантский и решающий шаг вперед, ибо прежде чем развиваться на своей собственной основе, сознание должно было возникнуть, родиться, существовать. Ибо развиваться может только то, что существует, а прежде чем существовать, оно должно было возникнуть.

Информационные сигналы, которыми человек пользовался первоначально бессознательно, как стадное животное, постепенно перешли из первой сигнальной системы во вторую – превратились в слова протоязыка, и человек начал пользоваться ими вполне сознательно. На следующем этапе своего развития человек постепенно переходил от предметного мышления к абстрактному. Он стал придумывать названия вещам, предметам и явлениям, которые он наблюдал в окружающей действительности.

От поколения к поколению словарный запас неуклонно возрастал, и передавался дальше к следующему поколению. Так возник разговорный язык. Сперва, как дальнейшее развитие дифференциации отражения (сознательного отражения), затем как средство обобщения и наконец, как средство анализа-синтеза. Человек превратился в познающего субъекта в полном смысле этого слова.

При этом ясно, что язык всегда был и является – средством общения, средством обмена информацией и идеями, а также средством описания, средством художественного изображения действительности. Все эти моменты являются следствием развития человеческого сознания, его эмоциональной и рассудочной сфер, последнее же является решающим фактором для развития самого языка, ибо язык и не может развиваться иначе, как через взаимодействие с сознанием, так как является продуктом сознания и одновременно оказывает мощное обратное влияние. А человеку, наряду с присущей ему врожденной жаждой жизни, свойственна также жажда творчества и познания, которая приобретена им и родилась в момент возникновения человеческого сознания. И есть уверенность в том, что обзаведясь таким атрибутом, как жажда творчества и познания – человек его уже никогда не утратит.

Прежде чем рассматривать язык, как средство мышления, укажем, что язык является не только средством и продуктом мышления человека и атрибутом его сознания, но и средством долговременной памяти человечества, благодаря тому, что мысли, суждения, предложения, высказывания - могут быть записаны на бумаге, благодаря письменности, в общем случае - благодаря знаковым системам, которые часто и ошибочно отождествляют с самим мышлением. Но это не само мышление, а лишь застывшее отражение мышления. Неплохим аргументом в пользу того, что рисунок (изображение зверя) имеет ключевое значение при зарождении сознания и при его тиражировании, является то обстоятельство, что первые письменные языки, которыми обзавелось человечество, были – рисуночными. А буквы и абстрактные знаковые системы, появились относительно недавно.

При этом я не разделяю уверенности тех философов, которые утверждают, что человек мыслит непосредственно на том или ином разговорном языке, и по-другому он мыслить не может. По всей видимости, это не так, вернее не совсем так, поскольку по своей природе человеческое мышление – художественное, чувственно-образное, т.е. человек мыслит не непосредственно на разговорном языке, а на «языке» художественных образов. Разговорный же язык служит для формализации мыслительного процесса. При этом ясно, что между отдельными словами и художественными образами, с помощью которых мыслит человек, устанавливается более или менее жесткое взаимно-однозначное соответствие. Кроме того, процесс мышления, имеет также квантово-резонансную составляющую, более или менее выраженную, в зависимости от сложности задачи, которая стоит перед человеком, от широты его взглядов и т.д. Для того чтобы обнаружить эти явления в своем собственном мышлении – нужно специально этим заниматься. Нужно заниматься самонаблюдением, или, что одно и то же – интроспекцией. Обзавестись, внутренним глазом и внутренним ухом, или, как еще их называют некоторые философы – третьим глазом и третьим ухом.

Если в голову человека забрасывается слово, то неизбежно в его сознании (мышлении), в его мозгу - возникают какие-то образы, видимые мысленным взором, этим самым внутренним, третьим глазом, который смотрит внутрь себя. Слышимые третьим ухом, которое слушает себя, осязаемые, обоняемые, ощупываемые и т.д.

Итак, если в голову человека забрасывается слово, то в ней возникают чувственно-образные фантомы, иногда мириады пляшущих призраков. Все эти химеры взаимодействуют между собой с бешеной энергией и остервенением – это и есть мыслительный процесс. При этом ясно, что формализация этого процесса представляет бледную тень самого процесса. Однако, весь этот процесс неизбежно порождает появление мыслей, выраженных на разговорном, формальном языке, отсюда возникает иллюзия что человек мыслит непосредственно на разговорном языке. Но эта иллюзия является настоящим капканом для убежденного философа-вербальщика.

Эта иллюзия очень сильна и авторитетна для многих людей и является для них непреложным фактом, подобно тому, как для многих древних греков непреложным фактом было то, что Солнце движется вокруг Земли, а Земля покоится. И если в настоящее время мы считаем систему Птолемея наивной и ошибочной, то большинство древних греков так не считало и никаких противоречий в ней не усматривало.

Однако Аристарх так не считал и то, что в настоящее время называют системой Коперника, правильней было бы назвать системой Аристарха-Коперника.

На ум приходят следующие строки из Пушкина, в которых описаны известные коллизии:

Движенья нет, сказал мудрец брадатый.

Другой смолчал и стал пред ним ходить.

Сильнее бы не мог он возразить;

Хвалили все ответ замысловатый.

Но, господа, забавный случай сей

Другой пример на память мне приводит:

Ведь каждый день пред нами солнце ходит,

Однако ж прав упрямый Галилей.

Подобно этому считается, что нет движения образов, потому что нет никаких образов, а есть только имена, сказуемые, прилагательные и т.д., так сказать – члены предложения. Некоторые же считают, что отдельные слова порождают образы, но эти образы неподвижны.У каждого человека своя собственная голова всегда под рукой, кроме того случая, когда он спит и когда сознание и самосознание – выключены, поэтому со своей собственной головой можно проделывать различные эксперименты и выяснять, как она откликается на то или иное воздействие.

Но для этого надо обзавестись внутренним глазом и внутренним ухом, и держать их всегда наготове, короче говоря, заняться – интроспекцией. При этом надо использовать конструктивные способности своего мышления, поскольку наряду с теми образами-призраками, которые возникают сами собой, можно конструировать их также и принудительным образом, и устраивать между ними драки и сражения, при этом иногда возникают весьма причудливые чувства и мысли.

Связь между словами и образами, которых они порождают в сознании человека, достаточно жесткая и устойчивая, но не абсолютно жесткая и однозначная, поскольку мир образов гораздо богаче мира слов, поэтому и одно слово может вызвать появление множества образов и вулкан эмоций. Например, если я скажу слово «скрипка» и читатель внутренне сосредоточится на этом слове, то из памяти будет извлечено множество образов, причем количество этих образов зависит и от кругозора, и от настроения, и от степени сосредоточения, и от воображения и т.д.

Кому-то представится просто образ самой скрипки, кто-то внутренним ухом услышит скрипичную музыку, что может вызвать дальнейшею генерацию образов и воспоминаний – вспомнится концерт, на котором был когда-то, концертный зал с симфоническим оркестром, убранство концертного зала, имена авторов музыкальных произведений; запросто может вспомниться весь день, связанный с посещением концерта, события этого дня и люди, с которыми общался, темы разговоров и т.д. и т.п.

Очевидно, у разных людей будут возникать разные образы и воспоминания, поскольку жизненный опыт людей уникален и память конкретных событий, так же уникальна. А общим будет то, что появление одних образов будет вызывать появление следующих, которые в свою очередь могут вызвать появление следующих и т.д. Понятно, что это будет ряд образов, а из каких конкретно образов будет состоять этот ряд – мы в общем случае знать не можем. В конечном счете процесс генерации образов все же затухает, с некоторым декрементом затухания и очень напоминает процесс распространения колебаний в упругой среде.Даже одно произнесенное слово может вызвать в сознании генерацию множества образов, однако какие слова обладают свойством, вернее, на какие слова сознание человека откликается генерацией образов? Очевидно, это прежде всего такие слова, за которыми стоят вещи, предметы, явления, события, процессы – объективного мира, это с одной стороны. А с другой, человек должен кое-что знать о содержательной стороне слова, т.е. человек должен обладать некоторым запасом знаний и представлений. Если, скажем, человек никогда не видел скрипки и вообще не подозревает что это такое, например, маленький ребенок, то слово «скрипка» вряд ли вызовет процесс генерации каких-то образов отражающих действительность, но зато могут появиться образы, которое создает мышление человека благодаря своим конструктивным (творческим) способностям, совершенно произвольные умозрительные представления, фантасмагории и т.п. Правда, произвольные конструкции могут появиться и в голове человека наделенного знанием, и появляются, однако это связано, скорей всего, с обширностью зоны генерации, т.е. с широтой кругозора такого-то конкретного человека.

Если человек сосредоточился на решении какой-либо задачи (проблемы) и если это его сосредоточение так сильно, что задача поглощает все его внимание, то его мышление ведет себя так, что любое слово, попавшее в сознание или вспомнившееся и вызываемые им представления, моментально проверяются на пригодность или непригодность для решения задачи. В этом случае мышление, именно – сосредоточенное (озадаченное) мышление, в отношении всех образов и идей, которые являются или кажутся нужными, ведет себя как фильтр, обладает ясно выраженными резонансными свойствами.Слово обобщает, однако слова обладают разной степенью обобщения и являются концептуальными единицами различной мощности. Скажем, слово «скрипка» довольно таки безобидно, совсем другое дело со словом - «война», здесь уже целый микрокосм образов, идей и даже мировоззрений, которые во всей своей совокупности образуют единый, синтетический образ войны.Отдельно взятое слово, мне думается, обладает даже большим весом, большей мощностью, с точки зрения генерации образов в человеческом сознании, чем предложение, поскольку предложение конкретизирует в той или иной мере, а стало быть, ограничивает, т.е. суживает область генерации. Но, с другой стороны, предложение сосредотачивает нас на конкретном образе, снабжая его определенными характеристиками, предикатами или атрибутами, которые впоследствии могут способствовать генерации по ассоциации. Особенно много ассоциаций может вызвать поэзия, в которой определенность весьма относительна или даже условна, однако от этого она не становится абсолютно иллюзорной и сохраняет свою продуктивность в отношении производства вторичных образов, и даже в отношении образов обобщенных и синтетичных. Как-то прочитав несколько статей о Сталине (это было в перестроечные времена), которые создали в моем сознании некоторый совокупный образ, мне в один момент почудилось, что что-то похожее есть у Блока. Я нашел эти стихи, вот они:

В те годы дальние, глухие,

В сердцах царили сон и мгла;

Победоносцев над Россией

Простер совиные крыла,

И не было ни дня, ни ночи,

А только – тень огромных крыл;

Он дивным кругом очертил

Россию, заглянув ей в очи

Стеклянным взором колдуна;

Под умный говор сказки чудной

Уснуть красавице не трудно –

И затуманилась она,

Заспав надежды, думы, страсти…

Но и под игом темных чар

Ланиты красил ей загар:

И у волшебника во власти

Она казалась полной сил,

Которые рукой железной

Зажаты в узел бесполезный…

Колдун одной рукой кадил,

И струйкой синей и кудрявой

Курился росный ладан… Но –

Он клал другой рукой, костлявой

Живые души под сукно.

Я дал прочесть эти стихи своим знакомым, не указывая, что это Блок, ничего не говоря о Сталине. Было любопытно. Однако, слово – Сталин, когда стали говорить о впечатлениях от стихов, все таки появилось. Об этом сказали не все, а только некоторые, но, тем не менее, можно сделать вывод о том, что образ получился идентичным моим впечатлениям у этих некоторых людей. Вы можете поставить аналогичные эксперименты, которые совершенно безобидны и безопасны для людей, и не превращают их в подопытных кроликов, но определенные выводы об их социально-психологическом подобии, т.е. о подобии вашего с ними менталитета (мироощущения), сделать можно.Художественная литература и по сей день сохраняет свое значение фундаментального искусства, поэтому можно повторить вслед за Пушкиным: «Чтение – вот лучшее учение».Для меня факт состоит в том, что человек мыслит образами, а не словами как таковыми, однако язык имеет чрезвычайно важное значение, как средство формализации мышления, как чрезвычайно мощное средство развития самого мышления. Перевод с языка образов на разговорный язык происходит автоматически, на автопилоте, благодаря постоянному тренингу, ведь люди говорят и обмениваются мыслями постоянно, поэтому то, что человек мыслит образами обнаруживает не каждый человек, для этого нужно специально этим заниматься.Определенную помощь в этих занятиях могут оказать некоторые представления заимствованные из философии махатм Индии, в частности, представление о целенаправленной медитации. Существует довольно много статей, которые разбросаны по журналам. Все эти популярные статьи я привести не в силах. Однако, хотя бы одну из них, наиболее удачную, с моей точки зрения, из которой можно получить ознакомительное представление об этой философии, я приведу. См . журнал «Москва», № 8, 1982 г., автор Валентин Сидоров, статья «Семь дней в Гималаях». В этой же статье много сведений про Рерихов, а также помещено такое произведение как «Лотос Брамы». Для первого знакомства статья очень поучительна. Я же попробую выразить суть целенаправленной медитации в стихотворной форме, в духе «Лотоса Брамы»:

Движенье мысли ты останови,

Ты научись любую мысль свою,

И останавливать, и приводить в движенье,

Сперва, учись их останавливать.

В пространство между мыслями,

Которые родятся в твоем сознании –

Стихийно и спонтанно,

Ты научись свободно проникать.

Сие умение, в учении махатм индийских –

Медитацией зовется.

Немаловажным обстоятельством, на мой взгляд, является следующее. Человек, его мышление, должен иметь перед собой достаточно сложную задачу. Только в этом случае, пожалуй, можно говорить о целенаправленной медитации. Интеллект должен находиться в напряженном состоянии, а задача должна быть атакована различными, известными данному человеку – способами. К такому средству, как медитация, целесообразно прибегать, рассчитывая на успех, в том случае, когда все известные средства исчерпаны, на ум ничего толкового не приходит и интеллект начинает метаться от одной тщеты к другой, когда человеком начинает овладевать мучительное чувство бессилия перед задачей. В этом случае можно сказать, что мышление наверняка созрело для целенаправленной медитации. Однако, здесь необходимо значительное волевое усилие в борьбе с чувством бессилия, ибо нельзя допускать, чтобы оно стало господствующим, и вы оказались под его пятой. Это может вызвать длительное астеническое состояние – безысходности, подавленности и упадка. Мне думается, что целенаправленная медитация возможна и из состояния самой глубокой астении, однако такое состояние очень опасно для человека, и быть может, для некоторых самоубийц это было последним состоянием. Возможно, что именно это состояние было последним для Эренфеста, который сделал очень важное наблюдение (из самонаблюдения), для психологии дискурсивного мышления: «Последовательность ведет к дьяволу».Сущность медитации, по всей видимости, состоит в следующем. Как уже говорилось, в мышлении каждому слову соответствует определенный образ, или упорядоченная система образов. Связь между словом и соответствующим ему образом (или упорядоченной системой образов) достаточно жесткая, особенно для строго дискурсивного мышления. Это смысловая, причинно-следственная связь, она вошла в плоть и кровь интеллекта, она кажется естественной, вечной и незыблемой. Очевидно, что образ (или упорядоченная система образов) находятся на привязи благодаря тому, что существует такая концептуальная единица как слово, с его незыблемым смысловым значением. В процессе работы над задачей возникают новые образные единицы, которых внутренний глаз может не увидеть, а внутреннее ухо может не услышать, поскольку их внимание приковано к той самой смысловой, причинно-следственной связи, которая кажется вечной и незыблемой, особенно если задача сложная, проблемного типа. Однако, с течением времени, если познающий субъект упорно продолжает работать над задачей и стремится к новым впечатлениям – количество новых образных единиц нарастает, благодаря конструктивным способностям человеческого мышления. Напряженность интеллекта нарастает, поскольку новые образы, хоть и являются невидимками, однако от этого не перестают существовать и начинают взаимодействовать со старыми образами, покушаясь на старую смысловую связь и ослабляя ее. Новые образы «хотят», чтобы интеллект обратил на них внимание. Однако, интеллект порабощен старыми дискурсивными иллюзиями и крепко повязан ими по рукам и ногам. В конечном счете, возникает чувство бессилия перед задачей. Цель медитации, очевидно, сводится к тому, чтобы освободить образное мышление от словесных пут, дать свободу движению образов. Для этого надо забыть о смысле слов, забыть о существовании слов. Если эта процедура успешно осуществлена, то человек испытывает чувства, о существовании которых ничего не подозревал, а общее впечатление очень хорошо выразил Данте: И тут в мой разум грянул свет с небес,Неся свершенье всех его усилий. Обычно это называют – интуицией, или внутренним озарением, проникновением. Некоторые философы, например, Б.Рассел, называет это мистическим импульсом, инсайдом, есть и другие термины. Понятно, что мышление, основанное на использовании целенаправленной медитации – существует, и позволяет добывать новое знание.Два способа мышления – дискурсия и инсайд, одинаково ценны и фактически существуют, поэтому вряд ли стоит только одному из них отдавать все наши симпатии, а другой дразнить словом – мистицизм, хотя делать это, конечно, никому не возбраняется. Что же происходит в мышлении во время медитации, с точки зрения движения образов. Очевидно, происходит следующее, новая, невидимая система образов и старая система образов, которая в преддверии медитации была накрепко связана дискурсией – образуют неравновесную в целом систему. Во время медитации, старая система образов получает свободу. В результате образуется единая система образов, которая из неравновесного состояния скачком переходит в равновесное состояние. Интеллект освобождается от напряженного состояния, испытывая при этом радость и блаженство, он становится умнее и охотно смеется над тем, что минутой раньше доставляло ему одни только неприятности.Медитация может быть стихийной, спонтанной, неосознанной, но может быть и целенаправленной. В любом случае она прокладывает дорогу тому феномену мыслительного акта, который называют внутренним озарением, интуицией или инсайдом. Нелепо, однако, приписывать как медитации, так и инсайду, какое-то сверхъестественное, божественное происхождение или универсализм. Как думают некоторые индийские философы овладевшие целенаправленной медитацией.Чтобы внутреннее озарение наступило, чтобы инсайд состоялся, необходимо чтобы мышление было загружено достаточным количеством противоречий, интеллект должен проделать большую работу, а взрыв внутреннего озарения – этот внутренний праздник человеческой души, это всего лишь завершающий этап серой, рутинной и будничной работы. Однако, праздники редки, а серых и рутинных будней гораздо больше, но если есть интересная проблема, то и эти рутинные будни уже не так рутинны.Кроме того, что медитация может быть неосознанной и целенаправленной, она может быть большой и малой, причем последним видом медитации пользуется в своей повседневной жизни каждый человек, если даже он ничего не подозревает и не знает об этом. Дело в том, что когда внутри сознания формулируются те или иные суждения и умозаключения, то они отделены одно от другого - зонами молчания, зонами безмолвия. Это и есть медитация, которую целесообразно обозвать малой медитацией, чтобы отличать ее от медитации большой. Существование зон безмолвия является, на мой взгляд, прямым доказательством того, что человек мыслит квантами, порциями. Суждение – квант. Дискурсии также целесообразно разделить на большие и малые. Под малой дискурсией следует понимать - отдельно взятое суждение, умозаключение, высказывание или предложение {впрочем, иногда, под малой дискурсией целесообразно понимать целый абзац, или даже капитулу (совокупность связных абзацев, в основном изложении или контекстно, написанных на одном дыхании). Это зависит от композиции текста и от вкусов автора, от его индивидуальных, стилевых особенностей, и даже от его темперамента и экспрессивности. Как говаривал Бюффон – стиль это человек, лучше сказать – стиль это от человека} Под большой дискурсией следует понимать какую-либо цельную, связную теорию, отрасль науки, систему знания и т.д. Например, «Капитал» Маркса является большой дискурсией.Эта дележка на большое и малое – предварительная, и в основном тексте своей книжки, по ходу дела, я намерен ее конкретизировать более детально, опираясь на одно явление, которому официальная наука уделяет очень мало внимания. Однако, об этом не сейчас.Наличие в человеческом мышлении медитационных пауз, зон безмолвия, как малых, так и больших, вполне доказывает существование двух составляющих человеческого мышления – интуитивной и дискурсивной составляющей. Причем интуитивная составляющая предваряет дискурсивную составляющую, так как интуитивное мышление ближе к первичному, к чувственно-образному мышлению, и является прямым продуктом последнего. Таким образом, человеческое мышление в его движении – содержит три очевидных момента:

Движение образов – догадка – дискурсия,

При этом ясно, что любое умозаключение, в том числе и ложное, является дискурсией хотя бы уже потому, что построено в соответствии с формальными правилами разговорного языка. Очевидно, дискурсия является завершающим этапом элементарного мыслительного акта. Это завершение, разумеется – относительно, так как полученная дискурсия осмысляется, выясняется ее истинность или ложность, вызывает новые движения образов, которым соответствуют новые догадки и т.д. по схеме.В отношении дискурсий возможна бифуркация и несколько иного рода, именно - их можно разделить на дискурсии порядка и дискурсии смысла. Дискурсия порядка обусловлена только правилами разговорного языка, его синтаксисом. Например, широко известное в определенных кругах высказывание:

Блакая кудра бокру трубанула и кудрячит линдренка.

Данное высказывание будет бессмысленным набором слов, хоть и построено по правилам синтаксиса русского языка (можно провести грамматический анализ, выделить подлежащее, сказуемое, прилагательное и т.д.), но лишь до тех пор, пока не определен смысл и значение слов, входящих в это высказывание. Это чистая дискурсия порядка, хоть и чистая бессмыслица.Дискурсия же смысла, автоматически являясь дискурсией порядка, должна обладать некоторым осмысляемым содержанием. Очевидно, всякая система знания по необходимости является смысловой дискурсией. Такого рода дискурсией и бывает порабощено мышление исследователя, и это рабство становится невыносимым, когда возникает чувство бессилия перед проблемой. Что, видимо, и заставило Эренфеста сказать – последовательность ведет к дьяволу.Что происходит с проблемой после большой медитации? Очевидно, если мышление обладает всей полнотой противоречий достаточных для решения проблемы, а старая дискурсия «стоит насмерть» и не отпускает мышление, то все равно, рано или поздно формализация мыслительного процесса будет остановлена, и мышление зависнет в большой медитации. Это стихийная медитация, которая наступает в силу закона о переходе количественных изменений в качественные. Новое качество, это как раз – интуитивная вспышка в мышлении, инсайд – появление решения проблемы в целом. После инсайда наступает время вдохновения. Любопытно определение вдохновения данное Пушкиным:

«Вдохновение есть расположение души к живейшему принятию впечатлений и соображению понятий, следственно и к объяснению оных».

Вспышка интуиции освещает проблему как бы изнутри, проникает в самое сердце неприступной цитадели. В эпоху вдохновения мышление создает новую дискурсию (читайте – новую систему знания), а старая дискурсия включается в новую в виде предельного, либо частного случая. То есть со старой дискурсией ничего страшного не происходит, кроме того, что переосмысляется ее содержание. Становится ясным ее ограниченный характер, что ранее виделось универсальным и абсолютным, то стало относительным и ограниченным. В конечном счете происходит существенное переосмысление многих старых представлений, возникают новые представления, новые понятия – расширяется понятийная база, возникает новая терминология - происходит обогащение языка. И если решаемая проблема имела глубокое философское содержание, то может измениться и мировоззрение, если и не в целом, то в какой-то определенной, существенной части. Возникает новая практика, что ранее казалось принципиально невозможным, то стало в принципе осуществимым, а в дальнейшем и в металле. И как следствие новой практики – возникают артефакты и формулируется новая проблематика. То есть формулируются новые проблемы, которые опять же – кажутся неразрешимыми, люди, которые занимаются этими проблемами опять же, со стороны агрессивного невежества – объявляются дураками или идиотами, однако такие люди все рано появляются и познание развивается на более высоком уровне и, надо полагать, этот процесс безграничен и бесконечен.Если мышление не обладает всей полнотой противоречий достаточных для решения задачи, то мышление вряд ли зависнет в большой медитации спонтанным образом, т.е. само по себе. Здесь может помочь целенаправленная медитация. При этом ясно, что в целом задача не будет решена, поскольку мышление не обладает полнотой противоречий, однако результатом целенаправленной медитации могут быть новые подходы к проблеме, новые точки зрения – новые ракурсы на проблему, новая формулировка проблемы. Последнее может быть очень полезным, так как способствует выдвижению новых гипотез. И, кроме того, вместо чувства бессилия перед проблемой, может возникнуть забавное чувство – близости ее решения, что следует считать положительным субъективным моментом, так как это чувство добавляет желания работать, хорошего настроения, уверенности и спокойствия, одним словом – оптимизма.Любопытны аргументы поэтов в пользу интуиции. Вот, например, что писал Баратынский в одном из своих стихотворений:

Пока человек естества не пытал

Горнилом, весами и мерой,

Но детски вещаньям природы внимал,

Ловил ее знаменья с верой,

Покуда природу любил он, она

Любовью ему отвечала…

Но, чувства презрев, он доверил уму,

Вдался в суету изысканий…

И сердце природы закрылось ему,

И нет на земле прорицаний.

В современном нам мире, мне думается, споры о преимуществах интуиции над дискурсией, чем иногда занимаются философы-интуиционисты, равно как и споры о преимуществах дискурсии над интуицией, чем иногда занимаются философы-вербальщики, просто надуманны, поскольку совершенно ясно, что:

Первичное, образное мышление – интуиция – дискурсия,

Являются атрибутами человеческого мышления, где одно относительно другого обладает лишь кажущейся независимостью, а на деле существуют во взаимозависимости и взаимообусловленности, где одно не существует без другого. Точно таким же атрибутом человеческого мышления являются спонтанные и целенаправленные медитационные зоны безмолвия. Если же говорить о первичности мыслительного акта, то первичным является чувственно-образное мышление, что обусловлено исторически. Понятно, что когда я говорил о «языке» образного мышления, то здесь есть натяжка, поскольку языка образного мышления не существует, так как образы движутся сами собой, а вербальный перевод или описание этого движения уже нуждается в языке, и не может быть реализовано никаким иным способом.Говорят, что мышление поэтов чисто интуитивно и даже внелогично. И если мы говорим о поэзии, то по форме стихи являются очень жесткой дискурсией порядка, гораздо более жесткой чем проза, поскольку требуют кроме правил синтаксиса, соблюдений правил стихосложения, ритмики, мелодики и т.д. Но разве не являются стихи также и смысловой дискурсией, в которой из первого следует второе, из второго – третье и т.д. И если многие стихи являются, то термин – внелогическое мышление, мало о чем говорит. По всей видимости, термин – внелогическое мышление, возник в головах философов из сравнения строгой смысловой дискурсии науки с нестрогой смысловй дискурсии искусства, в частности – поэзии. Действительно, поэтические дискурсии смысла не могут быть названы строгими, поскольку в поэтических дискурсиях случаются великолепные скачки смысла, иногда опровергающих ту дискурсию, на которой они казалось бы построены. В качестве иллюстрирующего примера приведу стихи из поэзии Александра Твардовского:

Я знаю, никакой моей вины,

В том, что другие не пришли с войны,

В том, что они – кто старше, кто моложе –

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь,

Речь не о том, но все же, все же, все же…

Количество примеров такого рода можно легко умножить, и мне думается, что изучая поэзию можно наблюдать самые разнообразные феномены человеческого мышления.По всей видимости, поэтическое мышление и восприятие действительности является не внелогичным, а вполне логичным, просто логика поэзии нам не всегда понятна.Поэты удивительно чувствительны к малейшим изменениям состояния своей души. Можно привести много примеров из творчества разных поэтов, иллюстрирующих напряженное состояние души и условия выхода из этого состояния.«Пророк» Пушкина известен всем, поэтому это пример поэзии удобен для иллюстрации. В этом стихотворении Пушкин передает крайне напряженное состояние своей души, исполненное какого-то, поистине космического – драматизма и величия. Впечатление таково, что душа поэта находится под действием внешних сил бесконечной мощи и воли, таких, что он не в силах им сопротивляться. Что если он, поэт, не будет «глаголом жечь сердца людей», то погибнет весь мир, а «угль, пылающий огнем», которым неземные силы заменили «трепетное сердце» его души – испепелят ее. Логика здесь единственная, для поэта и для мира, если не жизнь, то смерть, и третьего здесь не дано. Поэт выбирает жизнь и борьбу во имя мира, поскольку индивидуальное «я» поэта исчезает в последних строках охватывая собой весь мир, и остается лишь предписание космических сил: Как труп в пустыне я лежал,И бога глас ко мне воззвал:

Восстань пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Очевидно, пророк – альтруист. Он знает цель, исполнен космических сил, поэтому никакие другие силы уже не собьют его с верного пути. Он знает истину, ибо он пророк – он ее провидит, и знание его таково, что рядом с ним всякое другое знание выглядит – невежеством. Его цель так величественна, что полное крушение надежд становится совершенно невозможным, он праведник и получит счастье везде, даже на костре.«Пророк» написан с использованием фантасмагорий и, конечно же, если подходить с позиций закоснелого реалиста-материалиста, который всегда находится в здравом уме и твердой памяти, и очень гордится этим, можно обесценить это произведение Пушкина. Реалист может задать ряд вопросов, на которые, конечно же, нет возможности дать материалистически-вышколенные ответы, например: «Что такое «шестикрылый серафим» и где водятся такие существа?». Реалист будет апеллировать к окружающей действительности и скажет, что стихотворение – «Пророк», это полная чушь, с точки зрения здравого смысла, что, если «шестикрылого серафима» не существует в окружающей действительности, то не существует и его деятельности. Поэтому все, что описано в стихотворении «Пророк» - это выдумки и враки. Однако, такого рода реализм мне видится вульгарным , ограниченным и примитивным. Крупнейшие произведения поэзии, равно как и других видов искусств, особенно исполненные в фантасмагорической форме, очевидно, являются актами самопознания человеческого духа. Болящий человеческий дух – наблюдает за своим собственным движением, и отражает это движение в себе самом. И ему открывается самая очевидная и самая неочевидная истина, что самое ценное из всего во всем, это сам болящий дух, дух человека, т.е. сам человек. Философия ценностей сущностью которой является гуманизм, дана нам искусством. Очевидно, гуманизм должен быть свободным от классовых предрассудков.А про такого реалиста, которому по части восприятия поэзии – медведь на ухо наступил, можно лишь сказать (наизнанку):

Духовной жаждою томим,

В пустыне мрачной я влачился.

А шестикрылый серафим,

Ко мне, скотина – не явился!

Выражение из «Пророка»: «Как труп в пустыне я лежал», является, видимо, описанием медитации, причем эта медитация была глубокой, большой. После большой медитации ощущение таково, что мысли в сознании возникают не сами по себе, а будто бы их кто-то посылает извне. Чтобы описать это Пушкин пользуется художественным образом бога. Да и сам по себе монотеизм, видимо, первоначально возник из этого ощущения.

Я нисколько не сомневаюсь в том, что например, такие крупные теологи католицизма, как св. Амвросий, св. Иероним, св. Августин, папа Григорий Великий искренне верили в бога и были уверены в том, что хорошие мысли людям посылает бог, плохие – дьявол (вельзевул, сатана, или же какая-либо другая нечистая сила с подходящим названием). О конструктивных способностях своего собственного мышления они вряд ли догадывались.

Есть произведения искусства, которые не дают конкретного показа явлений, а лишь обозначают их едва заметными штрихами и, таким образом, поле для воображения остается открытым. Такие произведения, мне думается, наиболее трудны для понимания, так как требуют синтетического восприятия. Такие стихи есть у Блока, Марины Цветаевой, Анны Ахматовой, у Пушкина и многих других поэтов. Читайте поэзию, любите поэзию.

Поэты не конкурируют друг с другом, а дополняют и обогащают духовный мир человечества, как впрочем, и писатели и художники. Существуют и абстрактные картины. Наиболее ярким представителем здесь видимо является С.Дали, ну а вершиной, конечно же – «Черный квадрат» Казимира Малевича. Особенно хорошо гармонирует с квадратом Малевича поэзия Блока. И я кое-что написал по этому поводу в подражание Блоку:

(здесь вы можете разместить картинку - квадрат Малевича, если будете копировать текст. Хотя эту картинку легко представить себе умозрительно)

(подражание Блоку и сам Блок)

Искусство неопределимо…

Как этой вечной бездны зов…

И как всегда – приносят серафимы,

Священный сон избранникам миров…

Изредка перепадает что-то нам,

Грубым и драчливым мужикам…

Лишь художник, пьяный и небритый,

Вновь проносит страстной муки крест.

И твердит: «Profani, procul ite,

Hic amoris locur sacer est».

Вот перевод для вашего досуга,

Хоть для нее, что крутит бигуди –

«Кто не мог любить, из круга –

Прочь, с слезами, отойди!»

…………………………………………

Был миг – неведомая сила,

Восторгом разрывая грудь,

Сребристым звоном оглушила,

Секучим снегом ослепила,

Блаженством исказила путь!

И в этот миг, в слепящей вьюге,

Не ведаю, в какой стране,

Не ведаю, в котором круге,

Твой странный лик явился мне…

И я, дичившийся доселе,

Очей пронзительных твоих,

Взглянул… И наши души спели,

В те дни один и тот же стих…

……………………………………..

Промежду делом был бы рад,

Немного оправдать квадрат.

Где Блок, а где моя натура,

Окупит бездны квадратура…

Ведь долго не стихают споры,

Об этом ящике Пандоры…

Я гражданин, а не поэт,

Хоть пребываю я в волненье,

Но этому есть объясненье,

До Блока мне, конечно, как до Солнца,

Вот и гляжу я в черное оконце,

И вижу зазеркальный мир,

А Блок давнишний мой кумир,

И зазеркальнейший первейший он поэт,

Которому пока что равных нет.

Малевич сподвигает не к восторгу и волненью,

А к философскому о мире размышленью…

Граница бытия-небытия,

И нуль, и отрицание нуля,

И бездны в бездну отраженье,

И мира безначального стремленье,

Фундаментальное с ментальным здесь в боренье,

Континуум здесь в покое и движенье,

Прекрасной бесконечности дары,

И параллельные пространства и миры

В покое и в движеньи вновь и вновь…

И отречение от жизни, и к ней безумная любовь…

И здесь же место для наличья и отсутствия творца,

И с нимбом, и без нимба, и с лицом, и без лица,

И, в общем-то, толпа не виновата,

Что не поймет бездонного квадрата,

Не сразу ведь поймешь,

Что слово, в прошлом изреченной правды,

Сегодня обернулось в ложь.

Как и не сразу ведь поймешь,

Что слово, сегодня изреченной правды

Вдруг завтра обернется в ложь.

Упрямая толпа опять талдычит вздорно,

Бранит Малевича, клянет его упорно,

А видит, видит только форму,

То бишь – геометрический квадрат,

И всякий из слепцов такому мненью рад.

Но нам так поступать негоже,

Смотреть и видеть – не одно и то же.

И не важны здесь никакие «измы»,

Ни промахи супрематизма…

Не в форме нам здесь существо дано,

Квадрат лишь в бездну бесконечности окно,

Оно быть может круглым и прямоугольным,

Трапецьидальным, ромбовидным, треугольным…

Но все равно квадратом будет зваться,

Не следует здесь сильно удивляться,

Но почему? Нас спросит мальчик мал,

Да потому, что папа так назвал.

Геометрические формы ни к чему,

Задачка только праздному уму,

Здесь нет многообразий форм растраты,

Они содержатся в континууме квадрата.

Условность формы здесь замерзла в недвиженьи,

Ее, условность эту, назвал квадратом папа-Казимир,

Однако не условности нам открывают мир,

А творческий тандем – работа памяти с воображеньем.

Я вам могу сказать и проще, и некнижно:

О том, что ваше имя – неподвижно.

Хоть двигаетесь вы, во времени, в пространстве, в мысли,

Ну, если вы от лени не закисли,

Воображенья крылья не обвисли,

Под тяжестью сиюминутного дерьма,

В уме вы или сходите с ума,

Иль отдыхаете неслышно иногда,

Но имя ваше неподвижно навсегда,

И имя то свое, никто из нас за жизнь не переврет,

Рожденный Колей – Колею умрет.

А если вы Малевича браните, по глупости ругаете его,

То это значит – не видите вы внутреннего мира своего.

И может оттого все ваши девы слепы,

И так у юношей безогнен взор?

Тогда, назад – в геометрические склепы!

Им нужен только жалкий бич,

Но уж никак не творческий топор!

Отрадой будет им марихуана,

Или величие граненого стакана,

Но не поможет здесь марихуана,

Ни истина на дне стакана,

Я не открою здесь большой секрет,

Ее там просто не было, и нет.

…………………………………………….

Малевич, Блок, твой дух единственный,

В глухой ночи, в ночи пустой,

Велит к твоей мечте таинственной –

Прильнуть и пить напиток твой…

* * *

Россия, погруженная в тебя,

Веками, обливаясь черной кровью,

Она глядит из черной бездны на тебя,

И с ненавистью, и с огромною любовью.

***

А вот стихи Марины Цветаевой, которые также можно поместить под квадратом Малевича:

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверзтую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну,

С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,

Сияло и рвалось.

И зелень глаз моих, и нежный голос,

И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,

С забывчивостью дня.

И будет все - как будто бы под небом,

И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,

И так недолго злой,

Любившей час, когда дрова в камине,

Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,

И колокол в селе...

Меня, такой живой и настоящей,

На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,

Чужие и свои?!-

Я обращаюсь с требованьем веры,

И с просьбой о любви.

И день, и ночь, и письменно и устно:

За правду, да и нет,

За то, что мне так часто - слишком грустно,

И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность -

Прощение обид,

За всю мою безудержную нежность,

И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,

За правду, за игру...

- Послушайте!- Еще меня любите,

За то, что я умру.

(Наша примадонна, Алла Борисовна Пугачева, написала на эти стихи песню – Монолог. Для получения дополнительных впечатлений вы можете легко скачать ее из и-нета, а у кого-то она наверняка есть в своей музыкальной коллекции)

Иллюстраций я привел, полагаю, достаточно. Поэтому надо как-то завершить этот свой трактат или эссе, как уж кто все это назовет. А для меня это будет называться – Введением или Вместо введения моей книжки.

История человечества хоть и не идеальна, поскольку могла бы быть лучше, гуманнее, но совершенна, так как не может быть усовершенствована. На практике это означает невозможность влиять на прошлое. Однако, мы можем устранить из современной жизни нежелательные следствия, причины которых находятся в прошлом, а также мы можем влиять на будущее.Несмотря на исчезающе малые размеры Земли в сравнении с размерами Метагалактики, история человечества грандиозна и поучительна. Жестокие события этой истории все так же леденят человеческие души, а великие события исполненные гуманизма и самопожертвования светят нам из истории подобно звездам, наполняя души людей состраданием и возбуждая в них чувство всеобщей любви к роду человеческому.

Диалектический материализм не оставляет сомнений в том, что человеческое сознание является продуктом развития материи. Материя первична, сознание – закономерный продукт ее развития. Для современного атеиста такая же самоочевидная истина, как дважды два четыре. Поэтому данный факт можно просто – постулировать, для меня это просто факт, а не вопрос, и в настоящее время не может быть отнесен к основному вопросу философии. Этот вопрос решен и решен окончательно и бесповоротно нашими предшественниками, всей историей развития науки. Поэтому согласен с Жоресом Алферовым, который сказал, что для современного ученого вера в бога – это отрава.

Поэтому, дискутировать на тему – есть Высшее Существо или нет, мне представляется достаточно нелепым занятием.

Быть может лет 100 назад (и ранее в глубь веков) большинство людей искренне верили в бога и вкладывали в эту веру какой-то конкретный смысл и, наверно, эта вера их в какой-то мере утешала и была духовной опорой. В настоящее же время весьма затруднительно понять, что имеет в виду человек, который говорит: «Я верю в бога». В настоящее время это во многом – мода.

А ранее, особенно, в Европе, во времена господства святой инквизиции эта вера насаждалась огнем и мечем, инквизиция была беспощадна и к своим единоверцам, которые толковали христианство не так, как было угодно святым отцам. Например, соратники Пьера Абеляра были осуждены Суассонским собором, сперва подвергнуты изуверским пыткам, после которых любой признается в чем угодно, а потом публично сожжены. Пощадили только Пьера Абеляра, правда, его кастрировали, но оставили в живых, наложив обет молчания. Ученики сжалились над ним, а в число его учеников входили 50 епископов и 30 кардиналов, которым он преподавал богословие в стенах монастыря Святой Женевьевы и в других местах.

На протяжении веков по всей Европе пылали сотни тысяч костров святой инквизиции во имя славы божьей. Сотни тысяч жертв не дожили до публичной казни умерев под пытками. Да и среди части паствы эти верования в бога были очень сильны. Когда, например, сжигали на костре Яна Гуса, то одна старушка подбросила в этот костер полено, уверенная в том, что делает богу приятное, а умирающий Гус сказал свои последние слова в ее адрес – святая простота.

В древней Греции Эмпедокл так сильно уверовал в свое божественное происхождение, что находясь в религиозном экстазе, чтобы доказать окружающим это свое божественное происхождение, бросился в жерло вулкана Этны.

Как же нам относиться к христианству и другим мировым религиям? Самый безболезненный вид отношения к религии – отнестись к ней как к разновидности искусства и философии. Библию, евангелия, как Ветхий, так и Новый заветы, труды по богословию, однако, писали люди, не важно – верующие или прикидывающиеся верующими, и в этих писаниях, помимо мистики, досужих выдумок и химер всякого рода, есть вполне здоровые идеи и принципы, заповеди, например, еще от Моисея – не убий, не кради, не лжесвидетельствуй, не прелюбодействуй и т.д. Или, например, – не судите, да не судимы будете…, возлюби своего ближнего как себя самого…, толцыте и отверзется…(под лежачий камень вода не течет), нет ни эллина, ни иудея…(все расы и национальности равноправны), вера без дела мертва есть…, если не работаешь, так и не ешь…, не хлебом единым жив человек…и т.д.

Идея бессмертия человека дана нам религией, правда религия утверждает, что бессмертие человек получит от бога в мире ином, однако, бессмертие человек может получить и в этом, реальном мире, на Земле.

Идея бессмертия не кажется мне недостижимой, поскольку полная регенерация человеческого организма и его непрерывное обновление (все будут вечно молодыми) никак не противоречит современной биологии и генетике, и ничего сверхестественного в этом нет. С полной расшифровкой генома, мне думается, биологи подойдут вплотную к практической реализации этой идеи. Остается лишь пожелать им удачи и везения.

Короче говоря, мировые религии это духовное богатство человечества, если относится к ним как к искусству (а не как к мракобесию), поэтому мы должны скрупулезно извлекать из них рациональные зерна и постараться не выплеснуть с водой ребенка. Примером может служить Шлиман, который изучив произведения Гомера, не стал заниматься пустой критикой, как Зоил, а стал анализировать их, а затем поехал и раскопал Трою. А этого злобного Зоила и упоминают-то иногда, однако, лишь в связи с тем, что помнят Гомера.

Где же находятся боги и где надлежит им находиться, где они никому не мешают? Ну, конечно же – в зазеркалье, в виртуальном мире, в виде художественного образа, там их законное место, там, где находится Баба-Яга, Кащей Бессмертный, Илья Муромец и Соловей Разбойник, Змей Горыныч, Елена Прекрасная и Василиса Премудрая, где находятся лешие, ведьмы, русалки, кикиморы и прочая нечисть. Там же находится и Иисус Христос вместе со своими коллегами святыми апостолами, бог-отец, бог-сын и сам святой дух, вместе с ангелами, и никогда не вылезают из этого зазеркалья и никогда не вылезут оттуда, и помимо богов там много всякой фигни.

И этот виртуальный мир погружен в каждого из нас в той или иной степени, в зависимости от того – кто чего читал, и чего любимая бабушка наплела, когда деревья были большими, а мы маленькими, какие сказки она и мама с папой нам рассказывали. И прежде чем нырнуть в зазеркалье, надо хотя бы немного подумать, как оттуда вовремя вынырнуть, чтобы не опоздать на деловую встречу или на очередной тур шахматного турнира, чтобы не получить баранку.

И если вера в бога истончалась и обратилась в ничто, то сама по себе человеческая вера не исчезла, например, вера в социальную справедливость, в прогресс, в науку, в то, что люди могут стать значительно лучше, чем они есть, что моральное сознание может тоже прогрессировать и дорасти до гуманизма, что государственные границы это временные преграды и что грядет – планета людей, чем грезил еще Антуан де Сент Экзюпери

, единое объединенное человечество.

Пока человек живет, он надеется, но думается, дискомфортно тому человеку, у которого нет надежд связанных с какой-либо оптимистической доктриной. У меня такая оптимистическая доктрина есть, но было время, когда ее не было.Моя оптимистическая, философская доктрина, разумеется, во многом субъективна, поскольку я, как и всякий человек – субъект, в философском смысле. Однако, в целом свои взгляды я считаю верными. А субъективное, это не синоним слова – ложное, это относится большей частью к стилевым особенностям моего изложения, ведь каждый человек, любой из нас, имеет свои чисто индивидуальные, т.е. субъективные особенности своего стиля изложения и приведет свой, субъективный набор иллюстрирующих примеров. Поэтому надо дать возможность читателям привыкнуть к этому, а кому мой стиль претит, тому я не советую читать ничего, что выйдет или уже вышло из под моего пера. Для целей привыкания и необходимо это «Вместо введения».

На этом я заканчиваю свое «Вместо введения», которое и без того чрезмерно затянул, увлекшись ментальными явлениями. Вам, конечно трудно, прочитав этот текст, представить даже контуры моей философской доктрины. И не нужно этим заниматься. Всему свое время.А теперь перенесемся в следующую тему. Все перенеслись? Ах, да, она еще не опубликована…Но, ничего, ждите, скоро появится…И не пугайтесь прочитав название…

(что-то сайт глючит, при копировании меняет интервалы, стихи растягивает в строчку, делает какие-то вставки...приходится все это вручную исправлять и чтобы более или менее сносно ввести текст, приходится изрядно повозиться...)

[Kromanon]

Что касаемо языка, весьма похвально. Теперь проведите творческий процесс - сравните Вами написанное с Турчиным. У кого лучше? Или вы только писатель? Тогда пардон.

[Anthonymig]

Skorpi это у тебя какой то советский конструктивизм. я говорю о том что мне как водителю досаждает еще раз - маршруточники уроды но почему я, не наделенный полномочиями и властью, не обладающий всей информацией о транспорте должен что то предлагать? это будут предложения из серии "одна бабка сказала". на следующий выборах проголосую против этой администрации - это все что я как горожанин могу сделать.

[SPA]

В 13.10.2016 в 14:54, pandemonium сказал:

Мне очень понравилась теория появления человека в книге Первый день. Пусть и худ. литература, но прикольно

В медицинской литературе это ещё прикольней.